(личные воспоминания)
Родилась в 1925 году в крестьянской семье, с 14 лет уже работала в колхозе «Политотдел». Жали жито серпом, снопы вязали наравне со взрослыми, довелось работать на косарке, молотили машиной и веяли веялкой вручную, а дальше на волах отправляли зерно на элеватор.
В 1941 г. как началась война, нас молодёжь направили на окопы под Миллерово, но скакавшие навстречу верховые сказали, что в Миллерово уже немец и мы не успели вернуться домой, как попали под обстрел самолётов. Скрывались в посевах до вечера, потому что самолёты часто делали повороты. Домой попали только вечером.
В 1942 г. отправили нас под Сталинград в Камишинский район в село Гурево копать противотанковые окопы под руководством военной части, поселили нас в школе, где горела одна форсунка, а мы одетые и обутые, спали на нарах, на соломе. Там я проработала месяц, где очень застыла, по ногам и рукам пошли чири, пойду санчасть, дадут на три дня справку, а домой не отпускают. И вот собираются девушки с хутора Россошь домой, а я у них прошусь: «Не оставляйте меня!». И они меня взяли. Это были Катя Гузиёва, Катя Гудзенко и Надя Лагода и я с ними отправилась в путь, и мы шли четыре дня домой, по морозу и гололёду. Голодные, если ночевать попросился, если у кого что есть – дадут покушать, и так мы на четвёртый день вечером пришли к нам, а потом девушки пошли домой. А бабушка моя начала меня лечить, возила по дедам и бабкам, но вылечила.
В 1943 г. у нас в хуторе Курно-Липовка были страшные бои, немцы сожгли 18 дворов. 1 января расстреляли мою маму и нас на холоде держали. Меня и ещё двоих соседок. Отступая, наши солдаты побросали снаряды за нашей хатой, а немцы приехали их собирать, а тут мама вышла кормить корову и они её застрелили. А нам: «Рус, выходи, сдавайся». И ещё много мальчишек расстреляли, говорили, что партизаны, а женщин и детей загнали в сарай, мужчин в другой и хотели подпалить, в это время шёл подросток Худоерко Александр Абрамович и ещё был пленный немец Карло и они спасли всех.
После боёв у нас много полегло солдат, мы собирали их и свозили в силосную яму, мне помнится, что было 110 человек, так что мне пришлось собирать трупы. А после того, как освободили хутор, нас девушек послали на курсы трактористов на 3 месяца. Нас посадили на трактора и я проработала 3 года трактористкой.
В 1943 г. нас сорвали с тракторов и послали в Михайловку копать окопы, это было после посевной, и там мы были месяц, но это уже было летом, там я работала в конюшне.
И я работала до 1946г.
А в 1946 году вышла замуж за вдовца у него было 2 деток 1940-1938 г. У него тоже была судьба, как и моя, он работал фельдшером в Егоровке и был по брони, т.е. он был инвалид детства и до 1943 г. он дома. В 1942 г. его жену расстреляли немцы, а детки остались живые. Но не посмотрели, что и дети малые, его призвали в армию, он служил до декабря 1945 г. в Венгрии, имеет награды.
2 февраля 1946 года мы со Степаном Петровичем свели свои судьбы, мне был 21 год, я не побоялась, что дети малые, впоследствии родила ещё четверых, 2 мальчика и 2 девочки и у нас получилось шестеро детей да свекровь ещё была старенькая парализованная.
В 1946 г. мы переехали в Егоровку. И через неделю я заболела, отобрало сидалещную часть и я не могла ходить два месяца, потом меня забрали дедушка с бабушкой, парили в житней соломе на лежанке да растирали керосином с перцем. Так они меня лечили недели две, пока я не начала понемногу ходить. А потом забрал супруг меня домой, а на хозяйство привёз двоюродную сестру и она жила с нами всю зиму, пока мне не стало легче. Топить было нечем, где-то разжились тонной угля, устроили чугунок, чтобы меньше расходовать уголь, вот так и перезимовали.
Сколько живу, столько болею, особенно с ногами часто лежала в больнице, да и желтуха не обошла стороной. Ну, что больница, давала справку на лёгкий труд, а что в колхозе было лёгким, но всё равно работала сливачом, завмагом – 7 лет, поваром, да и приходилось и телят смотреть, и овец с ягнятами. В то время не ставили на инвалидность. И я прожила всю жизнь свою в горе и вечно в болезни и сейчас меня мучают все суставы. Я еле хожу, сильно судорога берёт мои ножечки да закупорка вен, а также и давление высокое и сердечко беспокоит. Конечно, и годы уже не маленькие, но пока сердце бъётся нужно жить.
Но пока всё. Невозможно описать всю мою жизнь. Перенесла многое и хорошее, и плохое, ну пока живу, дети жалеют и я ими довольна.
Пока все, с уважением Акулина Михайловна Миронова.