Рубрика: Семикаракорский район

Надежда Сергеевна Комарова (Приходько) родилась в 1927 году в селе Ивановка ныне Сальского района Ростовской области в семье крестьян.

В 1934 году Надежда Сергеевна с родителями переехала жить и работать в поселок Горняк ныне Октябрьского района Ростовской области. Здесь она в этом же году поступила в первый класс местной школы. В 1941 году, когда началась война, Надежда Сергеевна только окончила 7 классов средней школы. Сразу же пошла работать в полеводческую бригаду местного совхоза «Горняк». Первое время была прицепщицей на тракторе, затем научилась и стала водить трактор. Встала, как и многие ее ровесницы, на место ушедших на фронт отцов и братьев.

После окончания войны Надежда Сергеевна еще два года работала на тракторе. В 1947 году руководство района создало комсомольско- молодежное звено, а её назначили звеньевой. Развивавшееся животноводство требовало создания хорошей кормовой базы, эту задачу поручили звену Надежды Сергеевны, которое состояло из 12 девушек. Им было выделено 100 га земли под озимые и 50 гектар под люцерну. Звено использовало различные методы для улучшения плодородия почвы. В 1948году ее коллектив впервые получил урожай семян люцерны 5 центнеров с гектара очень высокого качества. Заслуги молодежного звена были отмечены на самом высоком уровне. Ее напарницы были награждены знаками трудового отличия, а ей первой в совхозе «Горняк» присвоили высокое звание Героя Социалистического труда. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июня 1949 года за получение высоких урожаев пшеницы и люцерны при выполнении совхозом плана сдачи государству сельскохозяйственных продуктов и обеспеченности семенами всех культур в размере полной потребности для весеннего сева звеньевой совхоза «Горняк» Надежде Сергеевне Приходько присвоено звание Героя Социалистического труда с вручением ордена Ленина и золотой медали Серп и Молот. В 1951г Надежда Сергеевна вышла замуж, а в 1952 году молодая семья переехала жить и работать на строительство виноградорского совхоза «Семикаракорский» Семикаракорского района, где она проработала до ухода на заслуженный отдых.

В настоящее время Надежда Сергеевна проживает в поселке Нижний Саловск Семикаракорского района. Она встречается со школьниками , вспоминает свое трудное детство, счастливую юность и напряженный труд на благо Родины.

Использованная литература: книга «Сельское хозяйство Дона в биографиях и цифрах», А.И. Петров

НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ

Свою красивую звучную фамилию Мария Джанаева унаследовала от отца. Как, впрочем, и характер, обаяние, простоту, великодушие и бескорыстие. Так про него говорили, люди. Мария не могла помнить погибших родителей, оставшись сиротой в три года вместе с двухлетним братишкой. «Если бы они были живы, их родители! Судьба наверняка обошлась бы с детьми поласковее. И не было бы тех испытаний, через которые пришлось пройти.

Минула целая жизнь, а будто прошли дни, и прошлое кажется недавним, близким, не зарубцева​лась даже та боль, что зовется сиротством.

Она оставит свою фамилию на всю оставшуюся жизнь. Не ради фарса, а просто потому, что с нею прошла голод и холод, выжила в одиночку в годину револю​ционной сумятицы. С нею не потерялась, не сбилась с пути, а стала человеком. Хорошим человеком. До​брым, честным, достойным памяти отца и матери. И муж, Николай Иванович Коваленко, поймет её. Да и не мог рядом с Марией оказаться человек, не спо​собный оценить и рассмот​реть в шустрой и смелой дивчине верного друга, преданно​го и надежного спутника. С веч​ными заботами и тревогами за людей.

Когда через много лет высокий форум назовет Джанаеву Марию Николаевну в числе своих делега​тов, она, уже опытный работник, на счету которого уйма полезных дел, расплачется. Навзрыд, как в детстве, среди сверстников-детдомовцев. И напишет письмо правительству с благодарностью за то, что, голодом мореная, холо​дом закаленная, воровавшая ку​сок хлеба с ватагой беспризорников, удостоена такой высокой чести.

И все это — чистая правда…

Пока была несмышленой дев​чушкой, жила в детдоме, только потому, что ничего другого знать не могла. А годам к восьми вместе с другими смельчаками пустилась в бега. За лучшей жизнью. Зима стояла в тот год суровая, мороз за​гонял в тепло всякого, кто задер​живался на улицах города, только некуда было деться беглецам Чер​ниговского детского дома. Уже когда сумерки окутывали город, голодранцы забирались в вороха душистого сена прямо на базар​ной площади и полуголодные, в рваной тесной одежонке забыва​лись сном.

— Надышим в стожке, тепло вро​де, — вспоминает Мария Николаев​на, — а утром станем выползать наружу — облака пара клубятся над нами. Не поверите, голод до​водил нас до отчаяния. Попрошай​ничали в вагонах и даже воровали.

Слава Богу, все становилось на свои места. Дотошная и любознаельная, Мария решила учиться. Непростое то было время, а все же жили мечтою молодые. Джанаевой по нраву пришлась агроно​мия. Близко сердцу девичьему оказалось все живое, растущее, а еще больше хотелось своими рука​ми изменить жизнь, досыта накор​мить людей. Что там люди, сами сидели на пустой похлебке. При Роменском сельхозтехникуме со​держалось подсобное хозяйство,с нею и кормились студенты. По прежде надо было организовать уход за животиной, прежнюю хо​зяйку-кормилицу пришлось уво​лить за «тяжкий» грех: обкрадывая поросят, носила мать болтушку. Своим голодным детям. В свинарки напросилась студент​ка Джанаева. Одной не управить​ся на ферме, но ведь на то у нее и талант организатора, чтобы сколотить бригаду из техникумовских ребят, что вместе с Марией наводили шмон в свинарниках. » Хоть галоши тут у тебя сни​май!» — довольно похвалит с поро​га директор техникума Колинко. Как не похвалить боевую и расто​ропную Марию: после занятий ус​певает управиться на ферме, а в ночь спешит испечь хлеб. Тоже для студентов.

Немудреные, из лебеды и толче​ной кукурузы буханки, а все же хлеб. Спасал он студенческую братву в голодный 33-й. Страш​ный был год, люди гибли прямо на улицах. Прибежит Мария с фермы, с ног от усталости валит​ся. А чтобы хлеб не проспать, опу​скает ноги в таз с ледяной водой и бодрствует, пока поспевают в пе​чи буханки. Заодно и уроки подго​товит.

…Кругом нужны были рабочие руки,толковые специалисты. И там, куда забросила супругов судьба, тоже. Растить и добывать урожаи пришлось Джанаевой аж в Северной Осетии. Горы — не сте​пи, тут в поля верхом на лошади надо подниматься, а чтобы тебя понимали, еще и язык освоить. На удачу помочь с языком взялся один из специалистов, бригадир-осетин. С усердием вписывала мо​лодая агрономша незнакомые слова в шпаргалку и тут же зуб​рила их. А когда однажды рискну​ла «блеснуть» перед директором местной МТС» приобретенными» знаниями, прямо на совете дирек​ции МТС, вся ее грамота оказа​лась чистейшей русской матерщиной. Гоготали мужики до коликов в животе, а ей хоть плачь. Подшутил так подшутил пересмешник, Мария-то СПР нау​ку за чистую монету приняла.

Много воды утекло, немало тру​дов оставлено Марией Джанаевой на чужой земле. Грамот и благо​дарностей за то — целые стопы. А этими дорожит больше всего: в го​ды войны Народный Комиссариат Земледелия Союза ССР наградил М.Н. Джанаеву значком «Отлич​ник социалистического сельского хозяйства» за достижения п деле повышения и развития отрасли, тогда же была вручена и Почет​ная грамота Президиума Верхов​ного Совета Северо-Осетинской АССР.

Судьба ее, как отдельные вехи. Свою следующую она начинала теперь в Ссмикаракорах. Мария Николаевна помнит в деталях, как собиралась посвятить себя и здесь агрономии, тем более что кое-какой опыт за плечами уже был. Ан, нет, грамотного специа​листа, энергичного и бойкого, в станице заметили, стала Мария Николаевна принимать одно за другим предложения. Однажды могла стать даже председателем колхоза в Кочетовке. «Куда мне..!» — одергивала самою себя. Но тогда долго не упрашивали, и следующее предложение завершилось для Джанаевой назначением на пост председателя сельсовета.

… Какую бы оценку не дала нашему времени история, оно было, его не перечеркнуть. И были в нём люди, что по совести и долгу старались делать нашу жизнь лучше и богаче той, которую знали сами.

Живы еще семикаракорцы, кото​рые помнят станицу с керосиновы​ми лампами в окнах и помнят быстроногую простецкую предсе​дательшу, занятую поисками столбов и крючьев для первой электрической линии. Не было подрядчика, не было ни одного ме​ханизма для проведения работ. Сделали по проекту разбивку, ямы вырыли сами жители. Стол​бы решили поднимать обыкновен​ными бечевками: — так за год протянули около 30 километров, а за три — все 97 километров элект​ролинии. Станица засветилась ог​нями. И в жизни людей будто посветлело.

Дел у председателя сельского, потом поселкового и гоодскою совета было невпроворот. Это о са​мых заметных Мария Николаевна еще расскажет и притом сделает упор на людей, ее окружавших и помогавших делу. А как работа​ли!

На энтузиазме, за ради своего же блага, детей и внуков своих. Го​род озеленяли, праздники улиц, цветов проводили. Мария Николаевна при этом не выделит себя, а сколько было за все восемнадцать лет мелких «брызг», которые отни​мали целые дни, месяцы, годы, требовали нервов, сил, да только ли их. Иной раз было не справить​ся сердцу женщины, матери с чьей-то бедой. Соберет она свою волю и мужество в кулак и рассу​дит по совести.

— Тогда ведь так не пили мужики, как сейчас. Был у меня случай с одним. Допился, что уже не рабо​тал, детские вещички из дому та​щил, продавал. Сообщили про пьянчугу куда следует и оформи​ли документы на принудительное лечение и работу за колючей про​волокой. Вдруг утром заходит ко мне этот человек. Не скажу его имени, он давно стал хорошим семьянином, дожил благополучно до внуков. Так вот, встал передо мной, слезы — градом, просит:»Поверьте, если можете, погибну я там». Как не верить совсем лю​дям? Прошу прокурора повреме​нить с отправкой. А он с упрёками:»То же мне, мамино сердечко, пожестче с такими на​до». Все же отставили лечение. Прошло время. Не так давно встретила я его, прямо в объятия попала к здоровенному мужичи​ще. «Спасибо, мать,» — вложил он в два слова огромную благодар​ность своей заступнице.

Разные посетители переступали порог её кабинета. И по разным поводам. Мальчонку одного и се​годня не может вспомнить без слез Мария Николаевна. Протис​нулся он в дверь. В глазах — боль, теребит ручатами кусок бинта: «Мамка у нас померла, хоро​нить некому, папка на фронте погиб. Гроб вот такой дли​ны, как бинт, врачи поме​ряли.»

Кому носки справит пред​седательша, кому майку: случалось, не в чем было положить покойника в до​мовину. Кому крышу по​ставить, жилье отремонтировать. И снова — глобальные про​блемы. Городу нужен был водопровод. Доказывать это пришлось на самых высоких уровнях. Два года ушли на выби​вание (по другому не скажешь) денег, материалов и рабочей си​лы. Сделала, по сей день получа​ет город воду по тем жилам, что проложила она.

Очень не понравится Марии Ни​колаевне, что говорю о её заслу​гах. Знаю про неё и другое. Что за все годы работы у власти не пользовалась никакими привилегиями и не делала для себя исключений. Водопровод в нескольких метрах прошел мимо ее двора, до сих пор завозной водой пользуется. В складах и на базах райпотребсоюза никогда никто не видел предсе​дательшу. Построенный еще с 55-го года флигель так и не сменила на квартиру Хоть и чесали языками про неё злые недруги: мол, своя рука владыка. Оттого, может, и поехала несколькими го​дами назад делегация с поздравле​ниями к ветерану Джанаевой, не уточнив адреса: думали, где-то «на горе» должен стоять ее особ​няк. От Пятнадцатого до Двенад​цатого переулков обшарили, а вместо особняка нашли аккурат​ный деревянный домишко без фундамента на две комнаты с ко​ридором и нехитрой обстановкой о двух столах, диване да шкафчи​ке.

На тот самый высокий форум Ма​рию Николаевну собирали по всем правилам — «чтоб не хуже других была»: блузку и сарафан принесла подруга, а туфли при​шлись впору с ноги дочери одной знакомой ростовчанки. И вправ​ду, не хуже людей выглядела. — Вы обязательно скажите о тех, кто был рядом со мною, кто был участниками всех маленьких и больших перемен. Золотой чело​век Иосиф Никифорович Чернышов. На первых порах в совете наставником у меня был. Веду заседание, он внимательно следит за мной. Кивает — значит все идет хорошо, потом как сведет свои мохнатые брови — не туда, чувст​вую, поволокло меня. Иван Прокофьевич Бандуристов, Александр Петрович Козинченко, тоже славные люди.

Вы тоже из этого «золотого» ряда, Мария Николаевна. Помните, в день 75-летия с утра и до позднего вечера к вам и дом не закрывались двери. Цветов было видимо-невидимо. Люди, насколько могли, выразили Вам

свою искреннюю благодарность. За то, что Вы есть.

Людмила АЛЕКСЕЕВА

1902 – 1990 годы

Елена Даниловна Блинова родилась в 1902 году в хуторе Старая Золотовка Константиновского района. Трудное крестьянское детство, ранее сиротство, после смерти родителей у девочки-подростка на руках остается трое детей-малолеток ( двое из которых умрут в голодное время) «Все эти лишения в самом начале жизненного пути закали меня, заставили стать на ноги» — вспоминает Елена Даниловна. Землю-кормилицу любила с детства, поэтому стала труженицей плодоовощного совхоза, а через три года старательную работницу назначили бригадиром. В 1930 году уже зрелым мастером-бригадиром пришла Елена Даниловна в плодоовощной совхоз №1, где её любовно называли «Мать бригады» .

В 1941 году добровольно ушла на фронт. Сначала записалась добровольцем в народное ополчение, а с декабря 1941 года – в Красной Армии. Попав в плен, вместе с пленными мужчинами сумела бежать и вернуться в строй. С августа 1942 по 1945 год – санитарка госпитального взвода 184-го, 3-го и 370-го гвардейского отдельного медико-санитарного батальона 2-й гвардейской (в последствии – Таманской) стрелковой дивизии Северо-Кавказского – 3-го Белорусского фронтов, гвардии красноармеец, а затем гвардии рядовой. 26 октября 1942 года была ранена. Награждена орденом Красной Звезды и 2 медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».

После войны Елена Даниловна вернулась к своему любимому делу – выращиванию овощей. Все годы Елена Даниловна без устали работала в совхозе, возглавила движение за получение высоких урожаев овощей, добивалась небывалых результатов. Сколько новшеств применила она на полях! В ее бригаде появились первые гектарницы. Лучшие из них — Раиса Дахно и Людмила Гетманская — собирали по 630 центнеров помидоров с гектара. И в целом бригада выращивала урожай в два раза выше, чем по Семикаракорскому району.

В 1960 г. Елену Даниловну наградили орденом Ленина. А в народе говорили: «Блинова не только гвардеец войны, а и в мирное время работает по-гвардейски».

Бригада Даниловны шла вперед и вперед, показывая новые образцы урожаев овощей. В 1966 году за успехи, достигнутые бригадой овощеводов, которую она возглавляла в Донском плодоовощном совхозе Семикаракорского района, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля Елене Даниловне Блиновой присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

Вместе с овощами она растила овощеводов. Школу Елены Даниловны признали официально. В 1973 году Ростовским обкомом КПСС, облисполкомом, облсовпрофом и обкомом ВЛКСМ учрежден переходящий приз ее имени для победителя областного социалистического соревнования среди коллективов овощеводческих бригад колхозов и совхозов. Переходящий приз имени Блиновой побывал у овощеводов Семикаракорского, Багаевского, Аксайского, Цимлянского районов. За него боролись сотни овощеводческих бригад и звеньев.

О Блиновой говорили: «Если бы сделать такой стол, чтобы поставить на него всю овощную и бахчевую продукцию, выращенную бригадой Даниловны, можно бы устроить обед на всю страну».

Елена Даниловна была делегатом XXIII съезда КПСС, за свою долгую жизнь воспитала несколько поколений мастеров высоких урожаев. Долгие годы, даже будучи на пенсии, трудилась Елена Даниловна в родной бригаде, принимала активное участие в общественной жизни района. «Только труд делает человека счастливым, молодит его. Он же, труд, укрепляет мир на земле»-говорила Елена Даниловна Блинова на встречах с молодежью. Она прожила долгую и достойную жизнь. Память о ней живет на семикаракорской земле, где она родилась, выросла и своими ратными и трудовыми подвигами умножала её славу.

Умерла Е.Д. Блинова в 1990 году.

 

(Использованная литература: книга В. Кондратенко «Не иссякнет твой блеск, жемчужина Дона», статья директора СИКМ Н.Ю. Здоровцевой «Лучший гвардеец-участник героических побед»)

1928 – 2011 годы

Раиса Фёдоровна Горожаева родилась в 1928 году в хуторе Золотаревка Семикаракорского района Ростовской области.

С 1943 года начала работать в колхозе имени С.М. Буденного полеводом, с 1945 года — прицепщиком на тракторе. В 1951 году окончила курсы трактористов в Золотаревской МТС, в 1958 году возглавила кукурузоводческое звено. «Я на своем поле знаю каждую былинку, каждую кочку» — отвечала Раиса Федоровна на вопросы о ее мастерстве. Весной 1958 года Золотаревку облетела новость: трактористка Раиса Горожаева сколотила звено и вызвалась получать по 50 центнеров початков с каждого из 80-ти гектаров. Мало кто поверил тогда в её силы, а вот бригадир И.И. Васюков, знал, что его подчиненную бог характером не обидел, упорства ей не занимать. И вот осенью, по окончании уборочной, когда зерно было завезено на ток, стал известен результат- собрано 55 центнеров с гектара! Опыт Горожаевой стали активно изучать и внедрять . На базе её звена в совхозе «Золотаревский была организована «Школа Горожаевой» — областная школа передового опыта по выращиванию высоких урожаев кукурузы . Раиса Федоровна не останавливалась на достигнутом. Она едет на Украину, в Кабардино-Балкарию, ночами изучает книги по агротехнике, достает высокоурожайные сорта гибридов, требует удобрений, зорко следит , чтобы поливные участки планировались ровно, сама перепахивает огрехи, оставленные нерадивыми трактористами. Из года в год ее звено увеличивает урожайность. И осенью 1962 года вся страна узнала , что звено Раисы Федоровны Горожаевой из совхоза «Золотаревский» Семикаракорского района Ростовской области собрало 99,1 центнера кукурузы с каждого из 94 гектаров! Стремясь внедрять новые способы выращивания кукурузы, Горожаева с одобрения своего бригадира И.И. Васюкова, для более эффективного использования земли, стала сажать кукурузу рядами, вместо применяемого квадратного способа. Но не все шло так гладко, были в трудовой биографии Раисы Федоровны и непростые времена. Один из нерадивых руководителей решил забрать у нее лучшие участки земли под посадку риса. Благо, продержался он на должности недолго, а новый директор совхоза Т.И. Ильинов, назначил Горожаеву помощником бригадира Васюкова. С особым рвением взялась она за работу. С утра ехала на кукурузное поле, следила как идет полив и подкормка, потом бежала в контору, Сельхозтехнику.

В 1966 году за получение высоких урожаев Р.Ф. Горожаева была награждена орденом Ленина, в 1971 году — вторым орденом Ленина. Ее звену трижды присуждался приз «Золотой початок», как лучшему коллективу кукурузоводов области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 декабря 1973 года за большие успехи, достигнутые во Всесоюзном социалистическом соревновании, и проявленную трудовую доблесть Раисе Федоровне Горожаевой присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Принимая поздравления, она говорила товарищам : «Это всем нам награда. И если наш скромный труд так высоко ценится, как же нам не работать еще лучше!» И вскоре ей представилась возможность испытать себя на новом поприще. Директор совхоза Т.И. Ильинов предложил ей возглавить комплексное звено, которое будет выращивать кукурузу на зерно и на силос, люцерну и пшеницу. Получив ее согласие, утвердили севооборот и состав зерна. За Горожаевой закрепили 840 гектаров поливной земли, в звене должно быть 18-20 человек, несколько тракторов, комбайнов, поливальных машин, сельхозинвентарь. Для того, чтобы руководить звеном ей пришлось уйти с трактора и от зари до зари проверять механизмы, удобрения, следить за поливом, а по ночам штудировать литературу о передовом опыте. Успевала она и вести общественную работу депутата Райсовета.

В 1976 году её труд был оценен орденом Октябрьской революции. В 1977 году Раиса Федоровна стала лауреатом Государственной премии СССР.

Раиса Фёдоровна Горожаева была делегатом XXV съезда КПСС, Почетным работником агропромышленного комплекса Ростовской области. В родном хуторе ее именем названа улица.

На заслуженный отдых ушла в 1990 году. Умерла 31 июля 2011 г.
(использованная литература: очерк Б. Куликова «Школа Горожаевой», книга В. Кондратенко «Не иссякнет твой блеск, жемчужина Дона»)

участник Великой Отечественной войны, ветеран Труда.

Лидия Герасимовна Хворостова (Конивец) родилась 31 марта 1923 года в с. Опошноня (Опишня), Опошниненского района, Полтавской области (Украина). В 1930 году поступила и в 1940 году с отличием закончила 10 классов Опошнинской средней школы. В этом же году поступила в Харьковский государственный университет. В 1942 году, в связи с фашистской оккупацией, Лидия Конивец перевелась в Ростовский госуниверситет. Фашистская армия подступала к Ростову. Ростовский госуниверситет эвакуировали в город Алма-Ату (Казахстан).

Лидия Конивец, имея удостоверение «Ворошиловского стрелка» добровольно, по направлению Кагальницкого РК ВЛКСМ уходит на фронт защищать своё Отечество от врага. Наводчица по приборам управления артиллерийским огнём, в составе 11 зенитного артиллерийского дивизиона, восемнадцатилетняя Лида Конивец принимает первый бой на переправе через Северский Донец, под Белой Калитвой Ростовской области.

Защитница Кавказа, Лидия Герасимовна вместе с однополчанами освобождает от врага города Грозный, Гудермес, станицу Червлёную, г. Кропоткин и т.д. ,в составе полка принимает участие в боях за освобождении Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии, Чехословакии.

В бою под Одессой была ранена в голову. После излечения снова принимала участие в жестоких и кровопролитных боях с врагом. Победу над фашистской Германией мужественный боец Красной Армией Конивец Лидия встретила в Австрии, на границе с Германией.

В августе 1945 года Лидия Герасимовна Конивец демобилизовалась и приехала в ст. Кагальницкую, где встретила свою судьбу- отважного защитника Родины, имеющего не одну высокую боевую правительственную награду Василия Владимировича Хворостова.

Лидия Герасимовна Хворостова заочно закончила Ростовский финансово-экономический техникум. Работала в нескольких районах, в связи с переводом мужа по работе на ответственные должности. Вместе с мужем вырастили и воспитали таких же ответственных патриотов Родины – дочь и сына.

Лидия Герасимовна всегда была в первых рядах любого серьёзного и ответственного дела. Секретарь первичной комсомольской организации в школе, института, в армии на батарее. Она всегда вела большую патриотическую работу по патриотическому воспитанию молодёжи.

Уйдя на заслуженный отдых, она активно работала в районном Совете ветеранов войны и труда, вооруженных сил и правоохранительных органов, принимала участие в работе патриотического клуба «Во имя жизни». Хворостова Л.Г. принимала активное участие в общественной работе по патриотическому воспитанию молодёжи, учащихся школ.

Родина высоко оценила её военные и трудовые заслуги. Лидия Герасимовна Хворостова награждена грамотой командующего фронтом «За большие успехи в противовоздушной обороне в Великой Отечественной войне (1943 год), «За большие заслуги в сбережении материальной части, отличную дисциплину». Её гордостью являются : «Орден «Отечественной войны», медали: «За оборону Кавказа» (1944 год), «За победу над Германией» (1945 год), диплом «Общественное признание».

Трудовые награды: «За доблестный труд», «Ветеран труда».

участница Великой Отечественной войны, Ветеран Труда

Зоя Алексеевна Кулакова (Зайцева) родилась 28 февраля 1923 года в семье рабочих, в г. Астрахань. Закончила 7 классов в школе им. Пушкина в г. Астрахани. Работала.

В апреле 1942 года Зоя Зайцева (Кулакова) добровольцем, по направлению Ленинского райвоенкомата г. Астрахани уходит на фронт защищать Отечество от врага.

Шли жестокие сражения Красной Армии с врагом за Сталинград.

В составе 73 гвардейского зенитно-артиллерийского полка, под командованием капитана Ковалёва, телефонистка Зоя Зайцева (Кулакова) штаба полка с батареями зенитных орудий.

Мужественный, отважный боец Красной Армии Зоя Кулакова-Зайцева не раз под шквальным огнём вражеских батарей и непрерывной бомбёжке налаживала связь: Правительственную, со штабом дивизии, связь со Сталинским тракторным заводом, лежащим в руинах, где героические защитники Красной Армии стояли насмерть.

В результате героической победы над врагом, капитуляции разбитой фашистской группировки войск, Сталинград не отдали врагу. В конце 1943 года 73-й гвардейский зенитно-артиллерийский полк перевели в Литву, г. Вильнюс. Зоя Алексеевна по-прежнему выполняла свои обязанности связного штаба с воинскими частями в 112 отдельном батальоне связи, 13-го корпуса ПВО в г. Каунас.

Военная служба мужественного бойца Красной Армии, прошедшего огненными дорогами войны, Зое Алексеевне Зайцевой (Кулаковой) закончилась в мае 1945 года.

На своём трудовом фронте, теперь уже Зоя Алексеевна Кулакова, трудилась так же ответственно и самоотверженно в организации «Каспрейд морпуть» лебёдчицей на земснаряде. Суровые будни военных и послевоенных лет закалили юную девушку. Она на всю свою жизнь сохранила великий дух патриота своего Отечества, тепло души, уважение к людям, ответственность за судьбу своей Родины.

Вместе с мужем они вырастили двух дочерей, таких же ответственных патриотов своего Отечества. Работая заведующей отделом магазина «Учебные пособия», она безвозмездно посылала внушительные посылки в далёкую станицу – рабочий посёлок Семикаракорский и помогала школе № 2 оборудовать впервые кабинет английского языка, в котором преподавала дочь Людмила, помогла техническими и методическими пособиями.

Дочь Наталья, работая лаборанткой рыболовецкого колхоза «Заветы Ильича», получала безвозмездно посылки из Астрахани для лаборатории с химической посудой и реактивами.

В 1988 году Зоя Алексеевна окончательно вышла на пенсию. В 2005 году вместе с мужем переехали в город Семикаракорск. Заслуженный ветеран войны и труда, Зоя Алексеевна Кулакова активно участвует в работе по патриотическому воспитанию подрастающего поколения. Несмотря на свой почтенный возраст, Зоя Алексеевна любит рукодельничать, стены ее квартиры украшают вышитые ею картины.

Ветеран Великой Отечественной войны, Ветеран Труда – Зоя Алексеевна Кулакова за мужество, самоотверженность и высокий дух патриота своего Отечества награждена орденом «Отечественной войны», медалями «За оборону Сталинграда», «Ветеран Труда» и многими юбилейными медалями.

Зоя Алексеевна Кулакова – «Заслуженный работник просвещения» (г.Астрахань).

участник Великой Отечественной войны.

Родилась 28.08.1924г. в х. Агапкин Константиновского района. Война застала её в г. Таганроге, где после окончания ремесленного училища она трудилась на заводе. Работать приходилось по 12-15 часов- ради фронта, ради Победы. Потом родные увезли Валентину в х. Агапкин, там она принимала участие в строительстве оборонительных сооружений- киркой, ломом 15-летняя девочка вместе с односельчанами рала окопы, рвы. Когда ей исполнилось 18, она добровольцем пошла на фронт, как отец и старшая сестра. Она попала на Ладогу в составе 194 артиллерийского зенитного полка 15 батареи. В 1944 года, в связи с ранением, переведена в штаб в г. Волхов, где и встретила радостную весть о Победе. Имеет награды: медаль «За оборону Ленинграда», орден «Отечественной войны», медаль «За победу над Германией», знак «Фронтовик 1941-1945гг.» .

В 1947 г закончила Пухляковский с/х техникум по специальности виноградарь- винодел. Была направлена в г. Великие Луки, в марте 1972 г. вернулась в х. Страхов, где работала сначала агрономов, затем воспитателем, заведующей детским садом. С 1972 года и до выхода на пенсию работала заведующей сельским домом культуры .

ПРАСКОВЬЯ

Ни одна газета в доме у Прасковьи Ивановны Бабенко, топилинского старожила, не используется в хозяйственных целях. Сначала прочитывает всю от корки до корки, делает вырезки, а то и целиком аккуратно складывает в стопку. За этим ее любимым занятием мы и застали Прасковью Ивановну.

— До чего люблю местную газетку! — улыбается она. — Особенно, если есть рецепты, «Ваши вопросы — наши ответы». Обязательно делаю вырезки. Как помру, кому-нибудь сгодятся. Вот вы писали про частушечников. А я столько знаю напевок, что за день все не переберешь.

Ох, и пили в дни застоя!

Пили сидя, пили стоя,

А теперь другой режим —

Мы напьемся и лежим.

— А эту можно? Или нельзя?..

Нонче к нам, как никогда.

Зачастили господа.

Кто по делу, а кто так —

Посмотреть на кавардак.

Родом Прасковья Ивановна из Миллеровского района, хутора Чигринки. Жили большой семьей, ничем особенным не выделялись. Как все хуторские, знали работу с детских лет, а иначе и нельзя было. Хлеб добывался большим потом. Войну Прасковья Ивановна и ее родные видели своими глазами. Полгода «под немцем» горе мыкали. Она в ту пору была уже девицей, а значит самостоятельной и вполне трудоспособной. К том же ещё бедовой да, как подмечает сама, дурковатой на работу. Наравне с мужиками управлялась с трактором.

— Это нынче трактор что лайнер: с кабиной, теплом и вентиляцией. А мы тогда? Сидишь на нем, как сорока на суку, ветром сдувает. Но и те жалко было, от немца прятали. Помню, добралась война до Ростова, бомбят уже город. Стали мы из колхоза эвакуировать живность, технику. Скотину отогнали чуть не под самый Сталинград, а трактора — в Кашарский район, в Поповку. Через время вернулись, оставили машины в лесочке, редкодубом его звали. Ночью всей бригадой явились в хутор, а там уже Немцы. Не скажу, что дюже бедокурили. Людей не трогали, а живность, ту отбирали. У нас тогда бычка увели, гусей, уток забрали. И надо же было доумиться моим сестре и брату искать справедливости у злодеев. Задумали Маша с Ваней, досужие были мальцы, вернуть бычка и птицу. Пришли к немцам, а те как стали палить в воздух, как нагнали страху на ребятишек, те что есть духу домой примчались.

Война громыхала вокруг, а колхозники трудились пуще прежнего. Самим надо было продержаться и фронт .поддержать. Мужики все до единого встали под ружье, хозяйство осталось на бабьих и детских плечах. И откуда только силы брали они, русские женщины? Чуть не у каждой дети мал мала меньше, многие успели овдоветь, но все вместе стояли черным силам назло.

— Голые, босые, голодные, — вспоминает Прасковья Ивановна, — лиха у всех через край, а было место и шуткам, и песням. Наверное, гуртом беду одолеть легче, чем в одиночку.

Бывало, едем на быках в бригаду. Затянем песню, выскажем в ней всю боль и горечь, наплачемся.

Партизан письмо диктует:

«Здравствуй, милая жена.

Жив, я ранен не опасно.

Скоро дома буду я.

А другой письмо диктует:

«Здравствуй, милая моя.

Жив, но ранен я смертельно,

не дождешься ты меня «.

После войны люди начинали новую жизнь. Захотела перемен и Прасковья. Тогда, в пятидесятые годы, мелиораторы затеяли большое дело со строительством оросительных каналов, на Дону рождались целые поселки, организовывались совхозы. Это сейчас Топилин обличьем своим превосходит соседние хутора, а тогда:

— Бурьян кругом, загати обрамляли дворы вместо заборов и изгороди, — сравнивает Прасковья Ивановна. — Мы с сыном и моими родителями сладили шалаш. Камыш с собою привезли. Потом построили хибарку саманную, хозяйство развели. Зажили, ухватились за силу. Пока братушка из армии пришел, я уже в своей хате жила.

И тут Прасковья ленивицей не слыла. Охочая до работы, она и трактор оседлает, если надо, и в поле выйдет. Понадобились рабочие руки в птицеводстве — пошла не раздумывая, и скоро гремела за успехи в отрасли на весь район.

— Прочитают в газете про меня и скажут: глянь, живая еще Бабенчиха, — смеется Прасковья Ивановна.

Что правда, то правда, знали ее в районе, отмечали успехи грамотами и подарками. Когда здоровье подкачало, работала цветоводом в совхозе. И если бы не инвалидность, по причине которой пришлось уйти на отдых, сносу бы не было работящей и крепкой Прасковье. Но жизнь диктует свои, порою суровые, условия и подчиняться им, хочешь-не хочешь, приходится.

В Бога Прасковья Ивановна не то чтобы не верит, скорее в обиде на Спасителя: «Единственного дитя, и того забрал от меня. Разве это по-божески?» Судьбами они очень похожи с сестрой Марией. У обеих война отняла молодость, обе остались без мужей, обе лишились самого дорогого — сыновей. Единственных. Прасковьин умер в армии, получив смертельную дозу облучения. В таком же примерно возрасте похоронила своего сынка и Мария: утонул парень в Донце. Не думали не гадали сестры, что воссоединят свое одиночество и станут жить вместе. Мария не любит рассказывать о себе. А ведь хлебнула лиха не меньше других. И окопы рыла, и вагоны углей грузила, аэродром строила, в обозах на быках грузы сопровождала.

Теперь вот коротают жизнь вдвоем в хатенке Прасковьи Ивановны. Тепло, чисто, спокойно, на хлеб хватает. Было бы несправедливо сказать, что живут сестры замкнуто и одиноко. С семьей брата Ивана Ивановича Бабенко их связывают самые добрые и теплые отношения. Дети, внуки навещают, помогают. Словом, не в обиде на них женщины. Соседи проведают обязательно: живы ли, здоровы, в чем нужда. А еще есть у Прасковьи Ивановны дети и внуки названые.

— Своих-то не было внучат, — говорит она, — я чужих нянчила. Троих деток Людмилы Андреевны и Александра Петровича Герасимовых высмотрела. Теперь они уже большенькие: Света и Сережа работают, а Санечка — студент. Маленького так особенно жалела. Ласковый такой мальчонка, прямо от Бога дите. Да и вообще они хорошие люди. Заходят с помощью, просто проведать. Мы им всегда рады.

Да и люди заходят сюда не без радости. Теплый, светлый и приветливый у вас дом, Прасковья Ивановна и Мария Ивановна, согретый теплом ваших сердец.

На старенькой, несколько пожелтевшей от времени фотографии ​ подруги​соседки Катя Чунихина и Надя Стоколясова. Снимок сделан

в марте 1940 года, незадолго до окончания ими школы. Впереди у девчат ​ целая жизнь… Все разрушила война. Опустошающим вихрем ворвалась она в судьбы юных хуторянок, принесла боль, страдания, тяжелейшие испытания. Великая Отечественная лишила Екатерину семнадцати родственников, но не смогла отнять беззаветную любовь.

ХОЗЯЙКА СУХОВСКИХ ПОЛЕЙ

Предрассветное небо озарили первые лучи восходящего солнца. Катя проснулась и вышла на улицу. Невольно поежилась от утренней прохлады. В свежем воздухе чувствовался терпкий запах полыни, смешанный с нежными ароматами мяты и чабреца. Полюбовавшись прозрачными, блестящими на солнце бусинками росы, девушка поспешила в огород. Катерина была хорошей помощницей своей матери. Анне Парфиловне приходилось нелегко: одна растила четверых ребят. Их отец Иван Михайлович Чунихин умер, упав с лошади.

Незадолго до начала войны, в 40​м, Катя окончила семилетку в родном хуторе Сухом. Одноклассницы поехали учиться в Пролетарскую, за 60 километров от дома. У Анны Парфиловны не было средств для учебы дочери, и девушка пошла работать в колхоз, на прополку.

​ Сосед пожалел меня и взял в помощницы скирдовать люцерну, ​ вспоминает Екатерина Ивановна. ​ Мужчины кидали ее вилами с воза, а я им перебрасывала. Еще дедушка старенький с нами трудился. Хоть и не по силам ему была работа в поле, но во всем старался подсобить. Ходил, грабельками стог пристукивал, чтобы сено лучше лежало. Скирдовали мы в поте лица, когда приехал человек в военной форме. Объявил, что началась война. Мужчины, с которыми я работала, встали в ряд: “Ну, Катек! Оставайся тут, хозяйничай! А мы будем Родину защищать!”. И уехали. И никто не вернулся. Такие молоденькие были: у кого ​ одно дитя, у кого ​ двое…

Остались в поле я и дедушка тот старый… Если сено не сложить, пропадет под дождем. На следующий день запрягли мы с ним волов и доложили скирду. Одноклассницы мои побросали учебу в Пролетарской, вернулись в Суховку работать в колхозе. В мыслях я все время держала заветы хуторян​фронтовиков: трудиться и хозяйничать по совести. И как​то само собой получилось, что стала я у девчат вроде командира. Под моим руководством они и копны, и стога складывали, землю пахали и хлеб убирали. Дедушка тот нам помогал: косы точил. А мы с девчатами запрягали в плуг две пары быков, готовили поля под посев. Добивались богатых урожаев, хлеба стояли в метр высотой. Косили с соседским пацаном на лобогрейке. Это жатвенная машина такая, самая простая. Пацан погонял тройку лошадей, запряженных в косилку, а я вилами валки кидала. Потом женщины их складывали в копны. Так мы шли два километра в одну сторону и столько же обратно. Зерно возили на быках в Пролетарку, сдавали государству.

Смущаясь, труженица признается, что всегда была передовым работником. И когда пшеницу косила, и когда возы нагружала… И на другой работе сил не жалела ​ в поселке Шаблиевка Сальского района рыла противотанковые окопы двухметровой глубины. В Кумыс​лечебнице Пролетарского района добывала соль для армии.

​ Стоял август, ​ рассказывает Екатерина Ивановна, ​ жара страшная. Воды в озере почти не осталось ​ впиталась в землю. Шли мы босиком по грязи, сгребали руками соль ​ и в ведра. Тянули их к бричкам по той же протоптанной тропинке, чтобы не придавить рядом лежавший слой. Очень пить хотелось. Воду нам привозили в бочках, да разве ею напьешься? Глотнешь, такая горячая ​ кипяток! Ноги кровоточили, мучительно ныли. Соль сильно разъедала кожу, и она покрывалась ранами. Никто и внимания на это не обращал, не жаловался. Люди таскали по одному ведру соли, а я по два тягала ​ становилась на Сталинскую вахту. Мне дали премию: ценный по тем временам подарок ​ красивую шаль.

“ЧЕЛОВЕК ЖЕ БЫЛ ЖИВОЙ…”

​ Летом советские солдаты отступали от Сталинграда, ​ продолжает наша собеседница. ​ Шли через Суховку, остановились напротив нашей хаты, у колодца ​ воды напиться. Было их человек двадцать, худые, изможденные, обессиленные ​ жалко смотреть. И такие пропотевшие, что гимнастерки на спинах стали белыми от выступившей с потом соли.

Мама как раз испекла хлеб ​ ароматный, румяный, с вкусной хрустящей корочкой. Порезала две булки на кусочки, подвязала мне фартук, сложила в него ломтики, и я солдатам отнесла. Как они набросились на этот аппетитный хлебушек!

…Пришла зима. Немцев погнали от Сталинграда. Налетели вражеские самолеты. Бомбы выли и оглушительно взрывались, такой дым стоял, свистели осколки… Сколько наших солдат полегло! Фашист нещадно бомбил хутор. Сбрасывал зажигательные снаряды на склады с зерном. Бушевало и ревело пламя пожаров. Пшеница погибла в огне, а у нас сердце кровью обливалось. Так жалко было: сколько труда! Растили ее женщины, дети, немощные старики. Не знали ни сна, ни отдыха. Немец бомбардировал колхозный двор, уничтожил на базу быков. Рабочие тоже погибли…

Мы жили через переулок от колхозного двора ​ и нам досталось. Пережидали бомбежку в подвале у соседей. На закате вышли, а возле нашей хатки ​ огромная воронка. Стекла в окнах разнесло вдребезги. Мама с младшими пошли ночевать к тете, а я осталась ​ закладывала окна кизяками. Угля не было, топили колюкой, а толку​то с нее! Осколком убило нашу корову, и мама отдала ее солдатам на пропитание. Спасибо, соседи продали нам телочку, а то голодали бы.

Помню, как немцы бегали по дворам с котелками, требовали у селян яиц и молока. Заходили и к нам, но ничем не поживились. А как прошел через Суховку фронт, немцы в хуторе больше не появлялись.

Старенький мой дядя ​ папин брат ​ трудился хозяйственником на колхозном дворе. Позвал меня: “Катя, председатель поручил: езжайте с девчатами, собирайте убитых солдат”. Запрягли мы с подругами быков и отправились в степь, за два километра от хутора. Вот жутко было! Мне всего шестнадцать лет! Подойдешь к бойцу, а он лежит, бедный, мерзлый, голова запрокинута, руки в стороны… Мы вчетвером одного поднимали, двое ​ за руки, двое ​ за ноги, и несли на возилку…

​ Страшное это было дело! Не дай Господь! ​ голос собеседницы становится сиплым, дрожит, по лицу катятся слезы. Воспоминания больно ранят ее, рассказывать становится все труднее. ​ Складывали их на возилку ​ и в Суховку. Выгружали на местном аэродроме. Две медсестры осматривали тела, находили патроны, а в них ​ свернутые листки. Перед боем солдаты записывали на бумажках имена, отчества, фамилии и адреса. По этим сведениям медсестры составляли списки погибших.

​ Какая их доля! ​ снова плачет женщина. ​ Загребли трактором в курган, в общую могилу ​ ни гробов, ни почестей… Не до того было, такое лихолетье… Позднее на том месте памятник поставили. И книга у меня есть о них ​ защитниках наших дорогих.

ПОЧЕТНАЯ

КОЛХОЗНИЦА

Но и в те годы страшных потрясений, тяжелых испытаний и изнурительного труда в жизни Екатерины было место радости. Подружилась она с симпатичным хуторским пареньком Петром Туровым. Видному работящему молодому человеку приглянулась бойкая барышня, он стал оказывать ей знаки внимания и покорил ее нежное сердце. В 1943​м Екатерина проводила его на фронт. В разлуке с любимым по​прежнему неустанно трудилась в колхозе, и в 44​м ее как передовика сельского хозяйства отметили похвальной грамотой. “Вы своим самоотверженным трудом в дни Великой Отечественной войны активно участвовали в восстановлении сельского хозяйства, ​ написано в документе, ​ и в 1944​м году достигли следующих показателей: звено, в котором Вы работали, получило урожай озимой пшеницы 18 центнеров с гектара. Как истинный патриот способствовали быстрому восстановлению народного хозяйства Пролетарского района после его освобождения от немецких оккупантов”.

​ Как раз в поле трудились, когда сообщили, что война закончилась, ​ вспоминает женщина, ​ побросали мы работу, и кричали от радости, и рыдали, что столько бойцов с фронта не вернулось.

Ну а после? Началась мирная жизнь. Зимой кормили с девчатами отару овец в 2,5 тысячи голов на колхозной ферме, в семи километрах от хутора. И дневали там, и ночевали. Спали на нарах, кухарка варила нам молочную похлебку. Домой ездили раз в неделю ​ помыться. На ферме работал соседский дедушка, я помогала ему составлять отчеты. Мама научила меня считать на счетах: она была грамотной, работала на маслозаводе… На заседании правления тот дедушка порекомендовал меня на должность учетчика. Председатель дал согласие, бригадир показал поля, клетки. Так я стала учетчиком в нашем колхозе “Борцы за свободу”.

В правлении не могли нарадоваться на толковую работницу, расторопную, умелую, с хорошей смекалкой, деловой хваткой и через два года перевели в бухгалтерию. Екатерина вела документацию и ждала из армии Петра.

Он вернулся в 1950​м, настоящий герой, доблестный завоеватель Великой Победы. Мундир мужественного воина, верного защитника родной земли украшали боевые награды. Только приехал домой ​ и сразу к милой Екатерине. Трогательная любовь соединила их на всю жизнь. Молодая семья перебралась в Семикаракоры. Петр Николаевич работал в военкомате, Екатерина Ивановна ​ в рыбколхозе “Заветы Ильича”. Сначала кассиром, помощником бухгалтера. А потом, когда появились дети, бригадиром садоводов. Со старенькими бабушками, вдовами погибших на войне бойцов получала высокие урожаи винограда и арбузов. За добросовестный труд бригадира садовой бригады рыболовецкой артели “Заветы Ильича” Е.И. Турову наградили почетной грамотой. Отметили многочисленными грамотами за высокие показатели в социалистических соревнованиях. За многолетний добросовестный труд, большие заслуги в деле колхозного строительства Е.И. Туровой присвоено звание “Почетная колхозница”.

Петр Николаевич Туров работал заместителем начальника милиции Семикаракорского района, позднее ​ Усть​Донецкого и Тарасовского. Потом занял должность начальника милиции Целинского района и Екатерина Ивановна уехала с ним. Пятнадцать лет трудиласть в Целине на элеваторе мастером по учету.

​ Муж рано ушел из жизни, в 82​м, ​ с горечью рассказывает Екатерина Ивановна, ​ подорвал здоровье на фронте. После его ухода я болела. Сын настоял, чтобы вернулась в Семикаракорск, поближе к родным. Дети у нас хорошие, заботливые. Каждый выбрал профессию по душе, достиг своих целей в жизни. Старший, Андрей, окончил Константиновский техникум, многие годы работал водителем, уже на пенсии. Средний, Анатолий, получил высшее образование, полковник, служил старшим следственного отдела милиции в Ростове​на​Дону. И в пенсионном возрасте занят делом. Юрий выбрал специальность ветврача. Работал директором Донского осетрового завода в Семикаракорске. Теперь он по той же линии занимает высокий пост в области. Сыновья порадовали не только профессиональными успехами ​ подарили шестерых внуков и семерых правнуков!

Шестнадцатого июля этого года Е.И. Туровой исполнится 90 лет. Почтенный возраст не помеха ее оптимизму и жизнелюбию.

​ Цветочки развела, по мере сил ухаживаю, ​ показывает женщина красивый палисадник. ​ Не могу без дела, с детства не приучена.

Е.И. Турова, героически трудившаяся во имя Великой Победы, награждена многочисленными медалями: “За доблестный труд в ознаменование 100​летия со дня рождения В.И. Ленина”, “Наше дело правое, мы победили”, “Ветеран труда”, “За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941​1945 гг.” и юбилейными.

​ Как вспоминаю о Победе, плачу, ​ говорит женщина. ​ Какой ценой она досталась нам, долгожданная, выстраданная, добытая слезами, потом и кровью!

Харитина Ивановна гостей не ждала, но и без дела не сидела: несмотря на оставшиеся за плечами восемь десятков лет, суетилась по хате, торопко переворачивала сдобные и румяные пышки.

— Что? Из газеты? Да я негра​мотная и в жизни ничего добро​го не видала, — старушка пустилась в разговор, будто со старыми знакомыми.

— Вот живу одна в просторном флигеле, чего им, молодым, неймется, норовят отойти от стариков. А в этих до​мах кто останется? Вну​ков-то бабка встретила бы, покормила, присмот​рела. Родители ж на рабо​те. Сваха моя про внучонка надысь сказыва​ла: привезли дитя мать с отцом, а он давай ее обцеловывать да слюнявить — рад, стало быть, малец бабке.

Харитина Ивановна Шевченко — золотаревская старожилка, казач​ка. Сама из многодетной семьи, сызмальства к труду приученная, ли​хом и горем крещенная, многого от нынешней жизни не требует.

Сколько на свете прожи​ла, а кроме обид и уни​жений не испытывала ничего. Разве дети, вну​ки да правнуки — светлые пятна в ее судьбе. Двоим сыновьям родной матерью была, Пете — мачехой. Капризным рос мальчик (сын второго мужа). Ничего, кроме молока, в рот не брал — жили тогда далеко от донского хутора супруги Шевченко, в голодном астраханском краю. Кругом — чужие люди, копейки нигде не займешь, коль своей нету, вот и приходилось последнее, что за душой было, менять парниш​ке на молоко.

— Сирот жалко, но и мачех не осуждаю никогда, нелегкое это дело чужое дите поднимать.

Харитина Ивановна говорила быстро и убедительно, иной раз поглядывала в святой угол, об​ращаясь к иконе:»Прости меня, Господи, грешную. «В Бога ве​рит, хоть и не избалована судь​бой, а все ж благодаря ему, Всевышнему, жива да цела, на своих ногах в таком-то возра​сте. Заступника своего, Госпо​да Бога, в обиду не дает. Спросил как-то брат Харитину: «Ну где он, твой Бог, ты его видела?» «Недостойны мы, греш​ные, его видеть», — отбрила бо​гохульника.

И как бы в доказательство своей правоты обязательно под​крепит веру в сверхестественные силы случаем из своей жизни.

— В нашу пору врачей не было, свои хуторские бабчить ходили. Идёт такая к роженице и в окна всем заглядывает, что она там ищет — никому невдомёк, а ей ведомо, стало быть. У одной приняла малыша и наказала строго-настрого семье: закройте все колодцы, опасность в них поджидает пацана. Берегли они его пуще глаза, на замке срубы держали, так мальчонка на крышке колодезной помер. Это значит, какая тебе судьба наречена Богом, такой и надо принимать.

Рядом с иконами — фотографии род​ных, детей. «Это Володечка мой, а это Саша». Портреты обоих мужей, обоих Федоров. Один сложил голову под Сталинградом, с другим жизнь не сло​жилась. Пугал он Харитину своим не​путевым характером, все бы ему аферу какую провернуть. Бывало, скажет:»Христя, давай хлеба бричку при​везу ночью». Цыкнет на него жена: «Ты в своем уме? Вон Мякотиха уви​дит, враз донесет, в тюрьму угодишь.» Задумку свою Федор не оставил, домой нельзя, так людям продавал воро​ванное, на чем и попался.

Сама чужого не брала Харитина и на людскую совесть во всем полагалась. Справедливая была до тошноты и ра​ботящая. В отпуск сроду не ходила, ру​ководству, если что не так, не молчала, напрямик высказывала недовольство. Хитрили колхозные начальники, боль​ше нормы народу не писали трудодни. Люди бы еще работали и работали, ан нет. Да хоть бы легкой была та работа. С зари до зари в ноле на заготовке кор​ма, потом бегом на ферму. А кукурузу вручную поливали. А стога какие вер​шили, глянешь вверх — голова закру​жится. Залезут бабы на скирду, как подумаешь слезать — хоть от обеда от​казывайся. Зерно в поле хранили. Соломой обкладут ячмень или пшеничку, и зимует себе хлебушек без риска быть украденным, хоть и был у колхозников скудный стол.

— Лепешек из колюки напечешь, в кислое молоко опустишь — они почернееют, глядеть страшно, не то, чтобы есть, — вспоминает Харитина Иванов​на. — Жили, не дай. Бог, кому из вас, молодых, повторить. Ишачили добре. Вот хоть бы папаша наш, Иван Егорович Шамшев. Взялись его раскулачивать: худобу имеет — две пары быков, коней, другую живность — кулак значит. Да какой же он кулак, если сам спины не разгибал, рубаху латаную да сапоги обрезанные имел. Какой же он кулак, ежели в колхоз засобирался, ре​шил всю чисто скотину сдать, мол, без нее не бывать хозяйству. Помню, было тогда у нас два колхоза — казачий и му​жичий, так мы просили папашу в му​жичий подаваться, люди там помягче были да попонятливее. Добрый был наш папаша — и цыган, и бедных примоловал, со всеми делился. Был бы жив отец, легче было бы его семье, а то ведь все больше ба​бам да ребятишкам доставалось: по​садят Харитинины мальчишки бабушку Пелагею Тихоновну в ко​ляску и тарахтят с поклажей к само​му Салу. Там у них капуста высажена, лунок 300, а то 400. К ве​черу докладывают еле живые паца​ны:» Мамка, нонче по казану в каждую вылили». А бывало, по два. Станет тяжелеть кочан, наладят во​ровать капусту ночные разбойники, отправляются тогда ребята караулить урожаи.

— Сами боялись, кобеля с собой брали, — все до мелочей помнит Харитина Ивановна. Особенно если начнет срав​нивать нынешнюю жизнь с теми, дале​кими годами своей молодости. — Горя, слез, лишений было больше, а умел народ душу повеселить хорошей пес​ней, пляской до упаду. Выйди на зава​линку, обязательно услышишь чьи-то голоса, а нынче даже на свадьбах не поют. Хлеб в ту пору чуть не кровью давался, а разве ж цена ему была та​кой, как нынче,»совсем посказились», скажет сердито Харитина Ивановна про тех, кто смутил наше время, поста​вил все с ног на голову. На себя немного поворчит старуха, что первый раз в жизни не сажала этой весной картошку, силы не те. Жди теперь, когда готовое принесут. Это ж разве дело? Поворчит-поханд​рит и останется довольной: тепло в ха​те, уголек — не «перекати поле», горит славно, дети, внуки рядом. И не доку​чают, и не забывают. Вот пышечками к вечеру побалует всякого, кто появит​ся на пороге. Поделилась и с нами ре​цептом: » Чайную ложку соды, сахарку, уксуса капни, простоквашки кружку — хороши будут пышки».

Ну вот, Харитина Ивановна, совсем не хотела посвящать газетчиков в свою судьбу. Судьбу, достойную бла​годарности потомков. Это вы, ваше по​коление, заботливое, строгое, нежное, в хлопотах о детях создавали какую-то особенную атмосферу, позволявшую выжить несмотря ни на что. Еще и се​бя сохраняли, не позволяя опуститься и растеряться в этом мрачном, полном безнадёжности безисходности мире. Ради нашего состоявшегося будущего.