Рубрика: Россия

(1936)

В Зимовники немцы пришли в августе 1942 года. Рядом с домом Нины Николаевны, в районе бывшей пекарни, находился немецкий штаб. Немецкие офицеры расселились по квартирам вблизи. В доме, где жили мать Нины Николаевны, она и младшая сестра, жили два немецких офицера.

В тот злополучный день младшая Маруся, ей было три года заболела ангиной. Девочка температурила, плакала и не успокаивалась, с нею рядом сидела шестилетняя Нина. Мать на минуту вышла из дома, в этот момент один из фашистов подошел к плачущей девочке, кулаком ударил ее по голове и прошел в другую комнату. Маруся замолчала. Вошедшая мать подошла к Марусе, но она не дышала. Немец ее убил. Женщина в ужасе и отчаянии подбежала к фашисту, плача и проклиная, толкнула его. Гитлеровец выхватил пистолет и хотел ее застрелить, но другой фашист, втот миг, толкнул своего сослуживца под локоть, пуля попала в дверной косяк. Мать схватила Нину и выскочила из дома, а Марусю, соседи Малахаткины вынесли и на следующий день похоронили на Василевском кладбище.

Во время оккупации, под автоматным прицелом Зимовниковская пекарня выпекала хлеб для немцев, там работали те же рабочие, что пекли хлеб для населения района до войны. После Победного мая 1945 года отец Нины Николаевны Коломейцевой с фронта вернулся. Только счастье его возвращения для семьи было горьким.

.

(1934)

Анна Дмитриевна Курбацкая родилась в г. Ленинградев 1934 году. Три брата, отец и мать были жителями Колпинской улицы северной столицы. Домашнее тепло, уют и радость общения — все кончилось с началом Великой Отечественной войны. Ей, одиннадцатилетней девочке, суждено было пережить годы немецкой блокады своего города с 1941 — по 1944 год. Десятилетний запас продовольствия на Бадаевских складах был уничтожен огнем, обрекая жителей на голодную смерть. Где брались силы у людей держать оборону города, работать по несколько смен к ряду, поддерживать жизнь детей, переносить нечеловеческие муки голода, сейчас понять невозможно. Отец Анны Дмитриевны, работавший на фабрике, переоборудованной на выпуск военной продукции, сутками не выходил из цеха. Один человек работает у станка, другой, тут же, отдыхает. Так экономились силы и время. Первым из семьи голод унес отца. Маму, бывшую ткачиху фабрики » Красное знамя», переобучили на медсестру. Она часто без сна и отдыха, оказывала помощь пострадавшим от обстрелов жителям. Ежедневные бомбежки не давали покоя.

В дом, где жила семья Анны Дмитриевны попала бомба. Большая его часть была разрушена, соседнюю квартиру унесло неизвестно куда, крыша над головой Анны Дмитриевны уцелела, но ни света, ни воды, ни тепла. Вши съедали. Одежду мама вытряхивала на улице и опять одевали. А чего стоили длинные вереницы изможденных голодом людей, что двигались к прорубям в Неве. Когда наклонялись, чтобы набрать воды были еще живые, а когда поднимались — падали замертво. Однажды, ее маме знакомая дала клея. Этот клей надо было долго варить, а потом только есть. При очередном артналете, от взрывной волны кипящий клей подпрыгнул на печке и вылился Анне на руку. С огромной незаживающей раной она жила всю блокаду, лечить было нечем. Ели и бумагу, которую немцы разбрасывали с самолетов над городом в виде листовок. Рубцом на сердце остался случай с хлебом. Мама послала ее взять хлеб по карточкам, многочасовое ожидание своей очереди и когда долгожданный хлеб был уже отвешен, мальчик из — за ее спины протянул руку и схватил его. Он запихивал его в рот с обезумевшими глазами. С тех пор за хлебом ходила ее мама.

При очередной бомбежке в зоопарке ранило слона. Она не знает было разрешение или не было его, но слона разорвали на части голодные люди и съели. Старший брат Анны учился в морской спецшколе. Молодой, красивый мальчик, умирая от истощения, просил хлеба. Незабываемым для нее оказалось и другое мгновение войны. Мужчина с соседнего этажа, с трудом держась на ногах от голода, попросил ее маму подняться к нему в квартиру и взять с собой немного воды. Такое можно было увидеть только во время блокады: жена этого человека была уже мертва, а четырехлетний мальчик попросил дать водички сначала маленькой грудной сестре, а потом ему, но она уже не дышала. И сам мальчик и его отец умерли на следующий день. Умерших складывали штабелями, а потом вывозили самосвалами в ямы от взрывов снаряд.

Немцы засыпали Ленинград зажигательными бомбами. Падая, они вспыхивали от удара, крыша дома могла гореть как факел, поэтому все подростки, начиная с десяти лет дежурили на крышах закрепленных за ними домов, брали железными щипцами такую бомбу и гасили в ящике с песком. При артналетах,- вспоминает Анна Дмитриевна,- прятались в бомбоубежище, но если было прямое попадание в дом, спасать под завалами было некого. Обессиленные люди ходили на работу и чтобы не уронить портфель или сумку привязывали их к телу. В 1944 году немецкую блокаду Ленинграда прорвали, а немцы все еще бомбили город и расстреливали транспорт через Ладогу, на котором вывозили тех, кто еще мог двигаться. Мама Анны Дмитриевны, оказавшись в таком транспорте, собрала оставшихся в живых детей и довезла их до Урала.

В деревне Кижи Молотовской области, где разместили детей, их спасали козьим молоком, медом и сердечным отношением жителей. Привезли изможденные голодом ленинградцы в далекое Уральское село и свое умение варить зеленый борщ из листьев крапивы, свеклы и щавеля, чем немало удивили местных жителей. Анна Дмитриевна награждена медалью «Блокада Ленинграда».

(1936)

Надежда Ананьевна Козорозова родилась в Тацинском районе, хуторе Фоминка Ростовской области. В первые дни войны отец был призван на фронт в числе двадцати жителей хутора. Мать, Вера Антоновна, осталась с детьми, а их было пятеро, меньшая из которых родилась в конце 1941 года. Она работала птичницей, свинаркой, разнорабочей не покладая рук, чтобы прокормить семью. В годы оккупации, в землянке многодетной семьи, какое -то время жили немецкие солдаты.

Однажды, через хутор, гнали советских военнопленных, Вера Антоновна бросила этим голодным, изможденным, смертельно уставшим людям булку хлеба, в колонне возникла драка. Немцы зло, с автоматом и угрозами застрелить, приблизились к ней, но дети, молящие о пощаде, видно спасли ее. Среди бела дня полицай пришел вместе с немцами к ним во двор, забрали свинью и ушли. Эти варвары, брали в любом дворе все что хотели, знали, отпора не получат. С остановившейся грузовой машины с немецкими солдатами, соскочили человек тридцать, половили всех индюков, которых дети гнали домой с пастбища, побросали в машину и увезли. А вот кормилицу корову забирали у всех на глазах, привязали к телеге и увели. Дети бежали следом, плакали, просили оставить; расстояние между ними, телегой с немцами и привязанной к ней коровой все увеличивалось, надежда на милость врага умирала с каждой минутой. И вдруг они увидели, что корова бежит назад к ним, с короткой перерезанной веревкой. Это было чудо, в которое поверить было трудно. В конце 1942 года, снежной ночью, к ним, в крайнюю землянку, зашел раненый советский разведчик из разведгруппы. Идти дальше он не мог. В доме Веры Антоновны к счастью, немцев не было, а в хуторе было полно. Разведчика спрятали в погребе за тряпьем, кормили и лечили как могли, пока не пришли части Красной Армии, погнавшие врага с нашей земли. Разведчик ушел с ними. Извещение, полученное семьей в 1943 году принесло страшную весть о смерти отца. Трудно пережили эту потерю. Но в 1950 году отец прислал письмо из Сибири, что жив, а в 1952 году вернулся.

 

( 1930)

Мария Ивановна Краснова родилась в хуторе Бурульский Зимовниковского района в 1930 году. Ей было одиннадцать лет, когда началась Великая Отечественная война. Мать умерла еще в 1938 году. Через год отец женился на Полине Ивановне Зинченко и семья переехала на новое место жительства в хутор Ильичев. С первых дней появления в доме Полины Ивановны, жизнь Марии изменилась. Не любила ее мачеха,- лихая была,- говорит о ней Мария Ивановна. В начале Великой Отечественной войны отца на фронт не взяли по возрасту, а вот в 1943 году, мобилизовали и направили в обоз, с которым по военным дорогам, через всю Европу, он дошел до самого Кенигсберга.

Подростком Мария Ивановна пошла работать в колхоз «Сальский коневод». Крыли конюшни: привяжут ее веревкой, чтобы не упала с крыши, а потом снизу, с лестницы, ей бросали снопы, а она несла их кровельщику Ивану Даниловичу Лозовому, который отморозил ступни обеих ног в боях под Сталинградом. Их ему ампутировали. Он с трудом передвигался на двух костылях, но был великолепным кровельщиком и помогал колхозу на сколько хватало сил.

Работала Мария и телятницей в колхозе, позже, пасла двести голов овец зимой по снегу. Однажды к отаре подошел волк, от страха она кричала, звала на помощь. Женщина, жившая на краю села, все видела и понимала, что волк сам без зарезанной овцы не уйдет, нужно было как — то помочь пастушке. Сообщила табунщику, а тот, сел на коня, отбил волка и отогнал его подальше от овец. Сырыми холодными днями, когда пасла скотину, Мария ложилась в лиман, чтобы согреться, пасла — то босиком, пока однажды, ее не укусила гадюка. А осенью, вместе с женщинам, она мазала конюшни. Вместо зарплаты писали трудодни. Когда произошло укрупнение колхозов, стали платить по тридцать рублей деньгами. Это было несказанное счастье, появились хоть какие — то деньги. Жили бедно и трудно, об отдыхе даже не мечтали. Три сына и дочь вырастили Мария Ивановна с мужем и желали им только одного: мира без войны.

 

(1929)

Раиса Михайловна Кочурина родилась в х. Ленинский Зимовниковского района в 1929 году. Семья из девяти человек до войны не была редкостью. В грозном 1941 году отца и старшего брата, которому только исполнилось восемнадцать лет, провожали на фронт со слезами на глазах и страхом в сердце. Часть, в которой воевал отец, с боями прошла до столицы Румынии Будапешта, а брат, в звании старшего лейтенанта, будучи командиром минометной части, громил фашистов до самого Берлина.

Шестеро детей осталось у матери на руках. Здесь, в тылу, старшая сестра Раисы Михайловны в четырнадцать лет пошла работать в колхоз, а она, в двенадцать с небольшим, это трудно представить, управляла колесным трактором. ( Время такое было,- говорит она). Пахала и сеяла, а если трактор ломался, всем миром вместе с бригадиром его ремонтировали. Зимой, длинными ночами, пряли шерсть, вязали теплые носки, варежки и отправляли на фронт. Когда немцы летом 1942 года, пришли в Зимовники, хлеб, выросший на славу, все равно убирали. Враги не долго стояли в хуторе, в спешке ушли на Сталинград. А тут оставались староста и полицаи из своих, местных. Женщины прятали старших детей от этих немецких служак, чтобы не отправили в Германию. 1.01 1943 года были страшные бои за поселок Зимовники. Непрерывные бомбежки немецкой авиации, превращали жизнь гражданского населения в ад. Несколько семей двинулись из Зимовников в х. Марченков, за двенадцать километров от бомбежек, несущих смерть. Семь суток непрерывных боев, в воздухе и на земле, за поселок Зимовники показались им вечностью.

А когда все стихло, вернулись, их дом был разбит, ни окон, ни дверей. Разорвавшийся снаряд, упавший под одну сторону дома, разрушил угол, в образовавшуюся дыру летел снег, а ветер не оставлял надежды найти тепло. На дворе стояли рождественские морозы, матери надо было где — то согреть детей и как -то продолжать жить. Им помогли наши солдаты, они заделали дырку в углу, забили окна и в этом доме, в одной комнате, что поцелей и чуть потеплей, она с детьми жила до наступления весны. Меньшему из детей, Коле, было 1,5 года, Вале — 2,5, Дине-6, Шуре — 8, Любе -15, Рае -13. И выжили ведь, все до единого. Годы после войны были страшно голодные, все были пухлые до самого 1949 года. В совхозах не давали ни денег, ни зерна, одни трудодни до конца года. Выжить помогали огород и сад. Продавали овощи и фрукты за копейки и этим жили. Отец и брат Раисы Михайловны вернулись с фронта живыми и большей награды за потерянное детство, за пережитые беды было трудно придумать.

 

(1928- 2014)

Отец Зои Ивановны Землянской (Великоцкой) имея 3класса образования, считался очень грамотным человеком, работал кладовщиком в колхозе. Мать, домохозяйка, неграмотная женщина, была хорошим, мудрым воспитателем для своих пятерых детей. До войны жили в х. Стояновка, на квартире у калмыка Улана Ивановича. Когда немцы были у самого порога, ценное имущество колхоза: стада живности, документы были эвакуированы за Волгу. Возглавил эвакуацию председатель колхоза — калмык Дарджа Дарджинов. Оставшимся старикам, женщинам и подросткам, он дал задание убрать плантацию, выкопать картошку и ждать их возвращения. Война долго не протянется,- сказал он. В августе 1942 года немецкие танки, колонны мотоциклистов были на Стояновке. Грабительские вояжи чужеземцев в каждый дом, где отбирали все, сразу показали истинное лицо фашистов. Жестокие немцы были. Мать Зои Ивановны, видя, что они забирают муку до грамма, попросила оставить хоть немного. Озверевший немец взял топор и бросил в нее, топор попал в дверной косяк. Немцы заставляли женщин доить телят, фотографировали и истерически смеялись. Однажды Зоя Ивановна шла с калмычкой с плантации и они увидели бегущих в панике красноармейцев без винтовок. Солдат наших немцы окружили, десятерых евреев из них, отбили и постреляли за свинарней, а русских погнали дальше. В такие минуты особенно остро она вспоминала отца, воевавшего на фронте вдали от дома. Немцы сделали на Стояновке оборонительный рубеж, на территории колхоза «17 партсъезд». Прилетал в хутор и немецкий самолет «Рама», забрали зерно, порезали коров, телят и улетели. А какие жестокие воздушные бои были над Стояновкой. Самолеты, как коршуны, налетали друг на друга. От их разрывающего душу воя, огненных очередей никуда нельзя было спрятаться. Дети кричали, плакали от ужаса и прятались чаще в подвалы или под кровать.

Зоя Ивановна с матерью пришли со Стояновки в Зимовники, в два часа дня, а тут уже были немцы. Бои за Зимовники, в начале 1943 года были жестокие. Когда пришли наши части, в эти первые январские дни, выпал снег и ударил мороз. А перед этим была грязь непролазная. Военкомат собирал молодежь 14 -15 лет, заставляли сбивать кочки на глубоких колеях, чтобы наши машины могли двигаться от железнодорожного моста, до моста деревянного, через речку. Это был участок, где вместе с другими, работала Зоя Ивановна. Мобилизованные подростки рыли копаниры, блиндажи, окопы, а землю бросали наверх, чтобы была видимость изгороди. Незабываемые бомбежки были в боях за Зимовники, как начинала бить «Катюша» горела земля и небо. В нынешнем парке ( бывший городской сад), вырыли большую яму( она как раз на центральной дорожке) и в эту яму складывали трупы наших убитых солдат. Особенно много на возилке привозили убитых с хутора Ленинского. Там, в землянках, в каждом окне были по одному, а то и по два убитых солдата. Одного убивали, а другой начинал тут же стрелять. А вот медальоны у солдат не доставали и в голову не приходило забирать их. Боялись лезть в карман убитого,- вспоминает Зоя Ивановна.

В 1942 году за железной дорогой, от переезда в сторону старого элеватора и до самой мельницы, на бывшем пустыре, был лагерь русских военнопленных, охраняемый немцами с собаками. Их было великое множество. Он был огорожен колючей проволокой. Зоя Ивановна Землянская- живой очевидец лагеря военнопленных на территории нашего поселка. При наступлении Красной армии немцы военнопленных уничтожили, было целое поле трупов. Раньше Зимовники были маленьким поселком. За бывшим инкубатором были уже поля, куда люди ходили за тюльпанами. Зимовники были центром района. х.Красный Кут — к-з » Пролетарий»; х. Кучман- к-з «Штенгарт»; х. Василевский и х. Горобцов к-з «Волна революции». В конце войны Зое Ивановне было 17 лет.

 

(1927)

Вера Александровна Зленко родилась на хуторе Василевском Зимовниковского района. На каникулах, летним июньским днем 1941 года, подростки работали на колхозном поле, прибежал бригадир и сообщил, что началась война. В сентябре, дети пошли в школу, а уже в октябре жители хутора с замиранием сердца следили за приближающимся врагом. Школу приспособили под госпиталь. Немцы вошли в Зимовники в августе 1942 года. Первая бомба упала на Зимовниковскую землю рядом с железнодорожным вокзалом, а вторая возле перехода на маслозавод. Весь вокзал был забит беженцами. Что делалось! Крик, шум, слезы и паника мятущихся, испуганных на смерть людей. Вера Александровна была очевидцем страшного немецкого налета. Не привокзальной площади лежали убитые люди, среди них — дети. А зимой немцы отмечали рождество: шумно, радостно, богато. В доме Веры Александровны, размещался немецкий штаб. Весь двор был забит машинами с продуктами. Ничего не запиралось, но подойти к машине было нельзя, могли застрелить в ту же минуту.

В январе 1943 года, в землянку к Хрипко (Зленко) ночью постучались. Это были наши разведчики, одна девушка и двое мужчин. А днем, к ним во двор зашли фашисты, они открыли подвал, полный людей, и приказали выйти Вериному отцу, матери, тете и ей самой на улицу. Немец забрал Веру Александровну и тетю Дусю повел их в крайнюю избу и заставил готовить еду, а потом повел в дом, где они увидели в стене вырубленную дырку, а в ней немецкий пулемет. Когда шла наша колонна солдат со стороны Гашун ж/д, их было видно. Немец нажимал гашетку и косил всех, и так три раза, когда всех убьет, смеялся. На следующий день, 8 января, немцы всполошились и стали все бросать и убегать. Вера с тетей Дусей побежали к подвалу, у самого его входа перед Верой упал раненый немец и умер, перекрыв собой вход. Немцы своих собирали и хоронили с тыльной стороны вокзала. Окоп во дворе, где семья Хрипко пряталась от бомбежки, немцы при отступлении разворотили. В Зимовниках, на Василевском, были отборные немецкие части: рослые, холеные. Румыны, что цыгане, грабили все, что видели глаза. Хотели убить сестру Веры Александровны и убили бы, но она вбежала в дом, где были немцы и начала кричать, тянуть и просить немца, чтобы спас ее от румына. Сестра была спасена.

 

(1938)

Зинаида Петровна Еременко родилась в 1938 году в крепкой и дружной семье, состоящей из одиннадцати человек в п. Зимовники. Отца забрали на фронт в самом начале Великой Отечественной войны. Военные годы были очень трудные, поэтому дети рано приученные к труду, не боялись браться за любое дело. Ждали вестей от отца, который воевал под Сталинградом. Отец, Чумейко Петр Антонович, остался жив, но жизнь разведчика на фронте всегда была сопряжена с опасностью, в одной из операций, пришлось принять бой, был ранен. С орденом «Красной Звезды», медалью «За отвагу» и осколком от снаряда, вернулся домой, с ним, железным напоминанием того боя, жил до конца жизни. Во время оккупации в их доме жили немецкие офицеры. Больших детей не трогали, а вот у самого маленького брата, который родился в самом начале войны, был нарыв на пальчике, он кричал от боли не умолкая. Немец хотел застрелить его, мать защищала как могла, тогда немец наставил на нее пистолет и потребовал, чтобы она его унесла. Новый 1942 год немцы отмечали весело и шумно. Ставили елку, наряжали ее, пили шнапс, пели песни, веселились, не боясь никого, вели себя по- хозяйски, как будто пришли сюда на века. Мать работала на полевых работах колхоза » Пролетарий», старшие сестры Александра и Валентина работали вместе с нею, а вот меньшие, в том числе и она, ухаживали за садом, пололи, носили и поливали ведрами с речки огород. Жили бедно: коровы, поросенка не было, выживали как могли. Помнит Зинаида Петровна момент, как они с матерью, Екатериной Васильевной, встречали отца с фронта после дня Победы, как еще издали в еле уловимых очертаниях фигуры мать узнала отца, как дети бежали, падали, поднимались и вновь бежали к этой долгожданной встрече. Все пережитое, прошло не только через годы, но и через сердце. Трудности военных лет, сплотили всю семью, научили трудиться, ценить труд и быть опорой друг другу. Оттуда, из тех самых лет, вынесла Зинаида Петровна, великую ответственность за порученное дело и данное слово.

Жизнь ее не раз испытывала на прочность славой, триумфом и каждодневным до седьмого пота трудом. Ее успех, ее достижения, можно сравнить с подвигом, который по плечу только сильным и волевым. Вставала до света, ложилась далеко за полночь. Пятнадцать лет до страдной поры — стрижки овец в совхозе, работала на тракторе, а он был именной. С 1956 года она начала стричь овец на Грушевском отделении, мастерством стригаля Зинаида Петровна овладела за короткий срок. Уже в 1967 году она добивается первенства на областных соревнованиях стригалей, а на следующий год ее чествуют как лучшего мастера Всесоюзного значения. В начале 70 — х годов оренбургский метод стрижки овец стал известен на Дону, тут ему дали новое название — скоростной. Первой его освоила Т.Ф. Засядко — цельность руна и скорость в работе — его основа. Стригаль после такой стрижки должен правильно собрать руно и расстелить его как ковер. Скоростную стрижку кроме Зинаиды Петровны Еременко, освоили и другие мастера: Добот Р.Г.; Бабичева Т. Н.; Шишканова Л. А.; Кончина Л. В.; Моисеенко Р. И.; Шейко Г.Н. — они были участниками Всероссийских конкурсов. Диву давались чехи, немцы, венгры, болгары, румыны, тому, что у русских есть женщина — стригаль. И судьи и зрители на конкурсах, собирались около этого удивительного мастера, Зинаиды Петровны Еременко и смотрели восхищенно и заворожено на ее руки с машинкой, на каждое движение, отточенное до совершенства. В Волгоградской области, на конкурсе, она впервые увидела чемпиона мира по скоростной стрижке овец австралийца Годфри Боуэна, который провел для всех мастер — класс. На стрижку Зинаиды Петровны он обратил особое внимание, ему понравилась ее работа. Общение велось через переводчика, мастер- профессионал показал ей, как устранить одну единственную шероховатость, на которой теряются секунды. Для нее это был урок на всю жизнь. 38 наград: золотых, серебряных, бронзовых можно видеть на ее наградной ленте. Она была призером на конкурсах Всероссийских и конкурсах Советского Союза. Ее помнит Литва, Киргизия, Казахстан, Татарстан, Удмуртия.

Зинаида Петровна Еременко — гордость Ростовской области и Зимовниковского района, ее именем назван избирательный участок №718 в п. Зимовники. У входа, на стенде, о ней есть такие слова: Еременко Зинаида Петровна, почетный гражданин п. Зимовники, кавалер орденов » Трудового Красного знамени» и «Октябрьской Революции», неоднократная чемпионка Ростовской области, России, Советского Союза и стран СЭВ по скоростной стрижке овец. Как тут не вспомнить великого русского поэта Н.А. Некрасова: «Есть женщины в русских селеньях!»

 

(1933)

Раиса Ивановна Епанчинцева родилась в Костромской области в 1933 году в многодетной крестьянской семье. Дети, а их было десять человек, были надеждой и опорой родителей. В годы Великой Отечественной войны Раиса Ивановна, как и все дети того времени, работала в колхозе: после уроков собирала колоски на полях, сгребала сено, складывала в копны, рвала руками лен. Надо было выполнить норму и дети в пыли, на жаре вязали снопы, складывали их в суслоны. Дети постарше носили копны сена к стогу, который метал инвалид, вернувшийся после ранения с фронта. Возила Раиса Ивановна и удобрения на поля, надо было вставать рано, идти по утренней росе босиком к болоту, ловить лошадей. Поскольку дети были малы и не могли сесть на лошадь, ее подводили к огородной изгороди и с ее помощью становились наездниками. Умели сами запрягать лошадь в телегу, сами сбрасывали удобрения на поля.

Осенью все учащиеся школы копали картофель. Работали старательно, с желанием. Никто не жаловался на трудности, все приближали победу, как могли. Сплошным тревожным ожиданием жила семья Дворецких в военное лихолетье. Шесть человек: отец, четыре брата и сестра ушли на фронт защищать Родину. С похоронкой, в дом пришло известие о погибшем девятнадцатилетнем брате Алексее под Ленинградом в 1942 году. Он ушел на фронт со 2 курса физико — математического факультета Вологодского пединститута. Дворецкий Яков Иванович, работавший учителем истории, на фронте был в чине капитана, участвовал в освобождении Севастополя. Дворецкий Николай Иванович, будучи на срочной службе, с началом войны сразу вступил в бой, но попал в плен. Находился в концлагере военнопленных в Норвегии, освобожден Советской Армией. Дворецкий Иван Иванович, участвуя в боях, был тяжело ранен и отправлен домой по ранению. Для сестры Епанчинцевой Раисы Ивановны, Любови Ивановны Дворецкой война закончилась на Дальнем Востоке, демобилизовалась она в 1946 году.

Дворецкий Иван Кузьмич, был участником двух войн: Первой мировой и Великой Отечественной. Дома, с нетерпением и тревогой ждали от них писем с фронта. Вот строки из писем Дворецкого Алексея Ивановича:

«Я жив и здоров еще на сегодня, а завтра, может меня не будет. Получил артиллерийский расчет 9 человек. Буду стрелять «пульками» по 16кг. К вечеру ждем механизированную дивизию немцев, остановим или нет, не знаю, но с поля боя смазывать пятки не будем, это не соответствует русскому человеку. Живите спокойно, о нас не горюйте, ведь не всех убивают. Жаль только, мало полезного сделал стране и родным. 15 августа 1941 года. … Сегодня, наверно, удастся написать письмо. Мне пришлось изъездить, исходить, ископать, всю Белоруссию и большую часть Смоленской области, прошел огонь и воду, только по медным трубам не лазил. Почти все время были в боях, прорывались из нескольких окружений. Теперь соединились с фронтом. Чудом удалось спасти материальную часть батареи. Много немцев и немало наших осталось удобрять те поля, по которым мы проходили. …

Страстно желаю знать, как живут дома, где братья Иван, Яков Николай, Володя, где сестры? 15. 08. 1941г лес за Смоленском. … 10 сентября вышли из боев для отдыха близ г. Калинина.. Сегодня выезжаем обратно в пекло. … даже отец не мог представить нынешней войны, потому что здесь дерутся две армии с новейшим вооружением. Где мои братья? Не сходите с места, где прочитали, тут и пишите ответ! Алексей Дворецкий погиб 18 сентября 1941 года. Его брат Яков Иванович Дворецкий писал домой: Надо понять, что война только в начале, ее конец далек и исчисляется годами. Нас четыре брата, сестра и отец на войне, мы помним, что есть дом, где после бурь и сражений, страданий и увечий нас примут. Где бы мы ни были, вспоминаем свою деревню и родных. Пишу в палатке. На улице дождь, шинель мокрая, Руки плохо пишут от холода. Плохая погода. Как у вас?»

5 марта 1945 года.

Отрывки из письма Ивана Кузьмича Дворецкого, отца 10 детей, 5 из которых находились на фронте:

«Добрый день, дорогая семья. Жду ваших писем дороже всего на свете. Кто из мужиков дома? Я нахожусь в Германии. Немца гоним без остановки. Каждый день проходим по немецким городам. Вот оно, змеиное гнездо! Настал час расплаты! Теперь, если останемся живы, вернемся домой с полной победой и заживем счастливой жизнью, будем забывать все пережитое.»

 

(1925)

Клавдия Ефимовна Ефремова родилась в х. Кирпичном Зимовниковского района. Хутор небольшой , чуть больше пятидесяти дворов, но жили там очень трудолюбивые, непритязательные к жизни добрые люди. Начавшаяся Великая Отечественная война 1941года, круто изменила весь ход жизни. Отца на фронт не взяли по возрасту. С первых дней, в числе других односельчан, ушел защищать Родину брат Николай, 1921 года рождения. В четырнадцать лет Клавдия Ефимовна работала кухаркой на полевом стане: готовилась важная крестьянская пора — уборка хлеба. На кош приехал взволнованный бригадир и сказал, — «война началась!» Все мужчины и молодые ребята оставили комбайны и в тот же день их отправили в Зимовники, а потом на фронт.

Хлеб убирать все — таки надо было. В поле вышел один комбайн, на других работать было некому. Во время оккупации района немцев в хуторе не было, они ехали мимо, но часто приезжали за поборами. С автоматами заходили в каждый двор и требовали яйца, молоко, забирали птицу, поросят и увозили. Порой люди отдавали все сами, только бы не убивали. А однажды, немцы согнали всех женщин и девочек — подростков в сарай и заставили их потрошить птицу , которую пригнали с речки. Возмущенные женщины отказывались это делать. Тогда немцы построили виселицу, бунтарок закрыли на ночь в сарае и объявили, что утром их всех публично повесят. Эту ночь ей не забыть никогда. Некоторые женщины всю ночь голосили, у них дома остались дети. Клавдия Ефимовна не плакала, хоть и понимала, что эта ночь последняя в ее жизни. Перед глазами зримо встали образы мамы, младших братьев и сестер. Вспомнился старший брат Григорий, воевавший на фронтах Великой Отечественной войны, имевший орден «Красной звезды».

А утром произошло чудо! В х. Кирпичном еще после гражданской войны, жили несколько семей немцев, а когда началась Великая Отечественная война, они куда-то делись, их не стало. Утром, когда заложников должны были казнить, один из немцев вернулся в хутор. Его звали Сашка Гофман. Клавдия Ефимовна не знает как, но он уговорил фашистов, людей, запертых в сарае, помиловать. А вот полицаи русские, доморощенные Семенов Егор, Молчанов Кирилл, и приехавшие с х. Глубокий Романченко и Гуц, настаивали на том, чтобы всех повесить. Злобствовали полицаи, зверствовали вместе с фашистами, жестоко обижали людей. Забирали все до капли не только для немцев, но и для себя.

В 1943 году, после оккупации, всех подростков, ребят и девочек собрали и повезли под Котельниково рыть окопы. Рыли во дворах, в садах, на улицах, у окраин и полях. Осенние дожди и холода, заставили ребят( 13- 14 лет) особенно остро почувствовать отсутствие теплой обуви и одежды, они стали бежать по домам. Рабочие руки, этих рано повзрослевших детей, вместе с женщинами и стариками пахали и бороновали землю, сеяли вручную: одевали сумку с зерном на шею, или брали ведро и рукой туда- сюда, туда- сюда. Молотили скошенный хлеб катками, которые таскали быки, потом везли в Зимовники зерно в госпоставку, на коровах, в самодельных бричках. И только в самом конце войны в хуторе появилась машина, откуда она взялась Клавдия Ефимовна не знает, но помогала она людям, выбивавшимися из сил, крепко.