Автор: А

 

(1933)

Раиса Ивановна Епанчинцева родилась в Костромской области в 1933 году в многодетной крестьянской семье. Дети, а их было десять человек, были надеждой и опорой родителей. В годы Великой Отечественной войны Раиса Ивановна, как и все дети того времени, работала в колхозе: после уроков собирала колоски на полях, сгребала сено, складывала в копны, рвала руками лен. Надо было выполнить норму и дети в пыли, на жаре вязали снопы, складывали их в суслоны. Дети постарше носили копны сена к стогу, который метал инвалид, вернувшийся после ранения с фронта. Возила Раиса Ивановна и удобрения на поля, надо было вставать рано, идти по утренней росе босиком к болоту, ловить лошадей. Поскольку дети были малы и не могли сесть на лошадь, ее подводили к огородной изгороди и с ее помощью становились наездниками. Умели сами запрягать лошадь в телегу, сами сбрасывали удобрения на поля.

Осенью все учащиеся школы копали картофель. Работали старательно, с желанием. Никто не жаловался на трудности, все приближали победу, как могли. Сплошным тревожным ожиданием жила семья Дворецких в военное лихолетье. Шесть человек: отец, четыре брата и сестра ушли на фронт защищать Родину. С похоронкой, в дом пришло известие о погибшем девятнадцатилетнем брате Алексее под Ленинградом в 1942 году. Он ушел на фронт со 2 курса физико — математического факультета Вологодского пединститута. Дворецкий Яков Иванович, работавший учителем истории, на фронте был в чине капитана, участвовал в освобождении Севастополя. Дворецкий Николай Иванович, будучи на срочной службе, с началом войны сразу вступил в бой, но попал в плен. Находился в концлагере военнопленных в Норвегии, освобожден Советской Армией. Дворецкий Иван Иванович, участвуя в боях, был тяжело ранен и отправлен домой по ранению. Для сестры Епанчинцевой Раисы Ивановны, Любови Ивановны Дворецкой война закончилась на Дальнем Востоке, демобилизовалась она в 1946 году.

Дворецкий Иван Кузьмич, был участником двух войн: Первой мировой и Великой Отечественной. Дома, с нетерпением и тревогой ждали от них писем с фронта. Вот строки из писем Дворецкого Алексея Ивановича:

«Я жив и здоров еще на сегодня, а завтра, может меня не будет. Получил артиллерийский расчет 9 человек. Буду стрелять «пульками» по 16кг. К вечеру ждем механизированную дивизию немцев, остановим или нет, не знаю, но с поля боя смазывать пятки не будем, это не соответствует русскому человеку. Живите спокойно, о нас не горюйте, ведь не всех убивают. Жаль только, мало полезного сделал стране и родным. 15 августа 1941 года. … Сегодня, наверно, удастся написать письмо. Мне пришлось изъездить, исходить, ископать, всю Белоруссию и большую часть Смоленской области, прошел огонь и воду, только по медным трубам не лазил. Почти все время были в боях, прорывались из нескольких окружений. Теперь соединились с фронтом. Чудом удалось спасти материальную часть батареи. Много немцев и немало наших осталось удобрять те поля, по которым мы проходили. …

Страстно желаю знать, как живут дома, где братья Иван, Яков Николай, Володя, где сестры? 15. 08. 1941г лес за Смоленском. … 10 сентября вышли из боев для отдыха близ г. Калинина.. Сегодня выезжаем обратно в пекло. … даже отец не мог представить нынешней войны, потому что здесь дерутся две армии с новейшим вооружением. Где мои братья? Не сходите с места, где прочитали, тут и пишите ответ! Алексей Дворецкий погиб 18 сентября 1941 года. Его брат Яков Иванович Дворецкий писал домой: Надо понять, что война только в начале, ее конец далек и исчисляется годами. Нас четыре брата, сестра и отец на войне, мы помним, что есть дом, где после бурь и сражений, страданий и увечий нас примут. Где бы мы ни были, вспоминаем свою деревню и родных. Пишу в палатке. На улице дождь, шинель мокрая, Руки плохо пишут от холода. Плохая погода. Как у вас?»

5 марта 1945 года.

Отрывки из письма Ивана Кузьмича Дворецкого, отца 10 детей, 5 из которых находились на фронте:

«Добрый день, дорогая семья. Жду ваших писем дороже всего на свете. Кто из мужиков дома? Я нахожусь в Германии. Немца гоним без остановки. Каждый день проходим по немецким городам. Вот оно, змеиное гнездо! Настал час расплаты! Теперь, если останемся живы, вернемся домой с полной победой и заживем счастливой жизнью, будем забывать все пережитое.»

 

(1925)

Клавдия Ефимовна Ефремова родилась в х. Кирпичном Зимовниковского района. Хутор небольшой , чуть больше пятидесяти дворов, но жили там очень трудолюбивые, непритязательные к жизни добрые люди. Начавшаяся Великая Отечественная война 1941года, круто изменила весь ход жизни. Отца на фронт не взяли по возрасту. С первых дней, в числе других односельчан, ушел защищать Родину брат Николай, 1921 года рождения. В четырнадцать лет Клавдия Ефимовна работала кухаркой на полевом стане: готовилась важная крестьянская пора — уборка хлеба. На кош приехал взволнованный бригадир и сказал, — «война началась!» Все мужчины и молодые ребята оставили комбайны и в тот же день их отправили в Зимовники, а потом на фронт.

Хлеб убирать все — таки надо было. В поле вышел один комбайн, на других работать было некому. Во время оккупации района немцев в хуторе не было, они ехали мимо, но часто приезжали за поборами. С автоматами заходили в каждый двор и требовали яйца, молоко, забирали птицу, поросят и увозили. Порой люди отдавали все сами, только бы не убивали. А однажды, немцы согнали всех женщин и девочек — подростков в сарай и заставили их потрошить птицу , которую пригнали с речки. Возмущенные женщины отказывались это делать. Тогда немцы построили виселицу, бунтарок закрыли на ночь в сарае и объявили, что утром их всех публично повесят. Эту ночь ей не забыть никогда. Некоторые женщины всю ночь голосили, у них дома остались дети. Клавдия Ефимовна не плакала, хоть и понимала, что эта ночь последняя в ее жизни. Перед глазами зримо встали образы мамы, младших братьев и сестер. Вспомнился старший брат Григорий, воевавший на фронтах Великой Отечественной войны, имевший орден «Красной звезды».

А утром произошло чудо! В х. Кирпичном еще после гражданской войны, жили несколько семей немцев, а когда началась Великая Отечественная война, они куда-то делись, их не стало. Утром, когда заложников должны были казнить, один из немцев вернулся в хутор. Его звали Сашка Гофман. Клавдия Ефимовна не знает как, но он уговорил фашистов, людей, запертых в сарае, помиловать. А вот полицаи русские, доморощенные Семенов Егор, Молчанов Кирилл, и приехавшие с х. Глубокий Романченко и Гуц, настаивали на том, чтобы всех повесить. Злобствовали полицаи, зверствовали вместе с фашистами, жестоко обижали людей. Забирали все до капли не только для немцев, но и для себя.

В 1943 году, после оккупации, всех подростков, ребят и девочек собрали и повезли под Котельниково рыть окопы. Рыли во дворах, в садах, на улицах, у окраин и полях. Осенние дожди и холода, заставили ребят( 13- 14 лет) особенно остро почувствовать отсутствие теплой обуви и одежды, они стали бежать по домам. Рабочие руки, этих рано повзрослевших детей, вместе с женщинами и стариками пахали и бороновали землю, сеяли вручную: одевали сумку с зерном на шею, или брали ведро и рукой туда- сюда, туда- сюда. Молотили скошенный хлеб катками, которые таскали быки, потом везли в Зимовники зерно в госпоставку, на коровах, в самодельных бричках. И только в самом конце войны в хуторе появилась машина, откуда она взялась Клавдия Ефимовна не знает, но помогала она людям, выбивавшимися из сил, крепко.

 

(1937)

Антонина Дмитриевна Дзюба родилась в г. Анапа Краснодарского края. В первый день, 22 июня 1941 года, начавшейся Великой Отечественной войны четверо детей и жена Феодосия Павловна, провожали отца и мужа на фронт. Тревога, хаос постоянные немецкие бомбежки и голодное существование заставили покинуть обжитое место в Анапе. Особенно ожесточенно бомбили немцы пристань, с которой шла отправка советских солдат на фронт. Беженцев из города, было великое множество. Их сначала грузили на машины, везли до Новороссийска, а там все перегружались в битком набитые теплушки, в которых с величайшим трудом добрались они до Зимовников, где жила мать отца. Поселились в землянке у бабушки, а вскоре у Феодосии Павловны родилась еще двойня, детей стало шестеро.

Жизнь в Зимовниках не показалась раем. Мать большого семейства работала в военном госпитале школы №1. Бабушка ушла от них жить к знакомой, слишком хлопотно было жить в таком беспокойном, требующем постоянного внимания, обществе. Теперь они жили сами. Жили трудно. Когда начали сильно бомбить Зимовники, мать была дома, чтобы не убили порознь детей в одном месте, а ее в другом. Когда в Зимовники вошли немцы, а было это под осень 1942 года, они заехали прямо во двор большой семьи Феодосии Павловны. По хозяйски разгрузились и стали жить в землянке, а мать с детьми в подвале. Немцы жили на широкую ногу, часто пировали, потом уехали. Однажды к ним во двор пришел человек в гражданском, он попросил его спрятать. Жил с ними в землянке, если бомбили прятались в подвал. Неожиданно в дом вошли немцы с автоматами, старших детей сняли с печки, грудничков взяли на руки мать и старшая сестра – всех выстроили в ряд. Задали только один вопрос: «Есть ли у вас партизаны?» Они в один голос,- нет. Кивком головы, немец задавший вопрос, приказал другому обыскать дом. Мать сказала детям,- Нам все. Тот вошел в дом, подошел к лежанке, где спрятался пришелец, посмотрел на него, вышел на улицу и на вопросительный взгляд старшего, ответил, — никого нет,- и ушли. Наверно спас Бог.

Бомбежки Зимовников не прекращались до самого освобождения поселка. Баба Анюта, соседка, на подвал положила рядно, а на него поставила маленький легкий стол. Немцы зашли сначала в дом, все там перевернули, потом убрали этот столик открыли подвал, а потом, увидев детей и мать, скомандовали- Выходи! Первой вышла мать с младенцами, а потом стали выходить все остальные. Немцы посмотрели в подвал, покачали головой и показали,- назад. А там, в большой бочке, сидел наш разведчик, забросанный тряпьем. Еще раз пронесло. Этот разведчик, уходя, сказал,- все, теперь немцев будем гнать отсюда. Война скоро закончится, если останусь жив найду вас и отблагодарю. Он переоделся в свою военную форму и ушел навсегда. Отец на фронте пропал без вести. Мать, Феодосия Павловна, долгие годы скиталась с детьми по чужим углам. А когда старшую Марию перевели работать стрелочницей на разъезд «Амта», там же им дали квартиру в ж/д казарме. Школа, куда пошли дети, была в хуторе Грушевка. Четыре километра туда и четыре обратно шли дети в разные смены: Зина в четвертый класс, а маленькая первоклассница Тоня, возвращалась со школы затемно. Она и сейчас помнит свою первую учительницу Ксению Андреевну умную, строгую и очень требовательную.

И только Алла училась в Зимовниках. Она одна из всех шестерых детей, смогла закончить десять классов, благодаря денежной помощи государства за без вести пропавшего отца. И только спустя три года, квартира данная железнодорожной администрацией в Зимовниках, собрала большую, дружную, пережившую все тяготы войны семью, за одним столом.

(1919 — 2005)

Вера Петровна Остроухова родилась в х. Грушевка, Зимовниковского района Ростовской области. 1942 военный год стал для нее новым этапом в жизни. Директор школы № 1 Петр Андреевич Демин вручил ей, старшей пионервожатой, повестку из военкомата. Спешным порядком, пешком пошла она в хутор Грушевку, хотелось увидеть родных, сказать об уходе на фронт, проститься и в тот же день, прошагав двенадцать километров, вернулась в Зимовники. Утром следующего дня, она была в военкомате готовая, как и другие 16 девушек того призыва, к отправке на фронт. По дороге из Батайска в Ростов они попали под бомбежку, таким было первое боевое крещение. А потом были пятимесячные курсы обучения почтовому делу в г. Тбилиси. Дорога на фронт прошла через Москву, где она была определена в часть № 20779 Главного Управления почты. Тут она приняла присягу и надела солдатские сапоги. В первом эшелоне почтовой бригады резерва Главного Командования, куда она была переведена, было пять батальонов с 11 по 15, которые они- начальник Иващенко П. И., старший приемщик Небогатых А.Г. и она, младший приемщик, Котова В.П., обслуживали до конца войны. На месте младшего приемщика бригады она была третьей, две девушки, служившие до нее, погибли. Надо было всегда вовремя произвести обмен почты, распределить ее по батальонам, подготовить корреспонденцию к отправке. На машине, которой развозили они с водителем почту от батальона к батальону, не было живого места от повреждений осколками. Во время бомбежек и артобстрелов, машина была единственной защитой для них с водителем. Под ней спасались и пережидали, закрыв голову руками, смертоносный смерчь, немецких авианалетов.

Почтовая служба двигалась за фронтом. Однажды, только переехав на новое место дислокации, все обратили внимание на огромное, красивое поле с тяжелым спелым пшеничным колосом. И вдруг налетели немецкие самолеты, началась страшная бомбежка. Все гудело, земля дрожала от взрывов, столбы земли то тут, то там поднимались к небу, сердце от страха готово было выскочить из груди, казалось этому аду не будет конца. А когда все стихло, воронки, убитые солдаты, горящие машины и черный вспаханный снарядами массив поля с редкими изломанными колосьями лежал перед ними. » Убитое» поле, страдало как и люди.

В самом конце войны, в Кенигсберге, часть 20779 по приказу командования очень быстро свернула свое хозяйство и двинулась дальше. В пустующем доме, где они останавливались, она в спешке оставила свой маленький чемоданчик, главной ценностью которого, были письма из дома. Прошло две недели и она узнала, что на прежнее место расположения части идет машина. Она попросила командира взять ее, объяснив все как есть. В брошенный жильцами дом, к тому времени, вернулись хозяева. Вышедшей к ним опрятно одетой немке, командир как мог объяснил, что девушка оставила здесь свой маленький чемоданчик. Женщина закивала, показывая тем самым, что она понимает, о чем идет речь и показала на этот чемоданчик, который стоял на том же месте, где она его и оставила. Хозяйка тут же вышла на минуту и вернулась с подносом, на котором стояли три чашечки с кофе. Жестами и словами она просила взять угощение. Но командир отказался. И тогда немка отпила из каждой чашки по глотку, показывая тем самым, что кофе не отравлен. Наши путники в знак вежливости все- таки пригубили его и уехали. С грустью вспоминала Вера Петровна о том, что нередки были случаи, когда почту отдавать было некому — погибшие писем не читали. Закончила она войну в Кенигсберге на реке Темплин в 1945 году. Родина по достоинству наградила ее многими боевыми медалями в том числе, приказом 3 штурмовой инженерно — саперной бригады и медалью «За боевые заслуги».

(1924)

Варвара Тимофеевна Крахмальцева родилась в поселке Касторное на Дону. Восемнадцатилетней девушкой после освобождения поселка Зимовники8 января 1943 года райвоенкоматом она была призвана на фронт. Через разрушенный до основания, но освобожденный Сталинград, до Белоруссии прошла ее фронтовая дорога. Родину защищал каждый, как мог. Солдаты ходили в атаку, врачи не отходили от операционных столов, медицинские сестры выхаживали раненых, возвращая их в строй, а Варвара Тимофеевна служила в гужтранспортной роте 1-го Белорусского фронта.

Гомель остался в ее памяти как зарубка, где впервые пришлось пережить и ужас бомбежек, и ответственность за целостность перевозимых грузов, и потери боевых товарищей. Немцы превратили этот Белорусский город в мощный оборонительный узел. На подступах к нему противник построил укрепления, сосредоточил большое количество артиллерии. Больше двух лет Гомель находился в оккупации немецко − фашистских войск. В ходе боев за город все средства подвоза снарядов были использованы сполна, в том числе и гужевой. Машин не хватало, поэтому длинные вереницы повозок везли и везли военные грузы днем и ночью с железнодорожных станций к складам, ближе к фронту. Люди делали свое дело трудное и опасное часто под непрерывными бомбежками и артиллерийскими обстрелами. После жестоких боев за Гомель перед глазами предстала страшная картина: обезлюдевшие, обгоревшие здания, хаос развалин, пепелища. Все мосты уничтожены. Невозможно было поверить, что когда -то это был полнокровный цветущий город. Приходилось Варваре Тимофеевне Крахмальцевой управлять лошадьми, носить тяжелые ящики со снарядами, вязать варежки для солдат, помогать санитарам в разгрузке машин с ранеными, перевязывать и кормить их, заниматься ремонтом одежды, стирать бинты, носить воду и многое другое.1−й Белорусский фронт, участвовал в наступлении на Берлин. В составе фронта мизерной, но необходимой частью была гужтранспортная рота, которую Варвара Тимофеевна считает и сейчас, спустя десятки лет, своей родной. Победная дорога домой лежала через поверженный Берлин. С балконов и крыш, с подоконников и карнизов свисали мятые белые простыни и полотенца, разорванные ночные рубашки, скатерти и детские пеленки, говорящие о капитуляции. В конце войны обреченные на гибель гитлеровцы разрушали собственные мосты, выводили из строя канализацию и водопровод, взрывали электростанции, сточными водами затопили берлинское метро с десятками тысяч своих жителей. Тяжело Варваре Тимофеевне Крахмальцевой вспоминать, что и после Победы в 1945 году еще гибли и гибли наши солдаты.

Награждена:

Орденом Отечественной войны 2 степени

Знаком» Фронтовик 1941− 1945 гг.»

(1924−2011)

Варвара Прокофьевна Комаристая родилась в поселке Касторное на Дону Ростовской области.2-й Украинский фронт, 38 -ю армию, 180−ю стрелковую дивизию, 21 стрелковый полк, где она была санинструктором 21 санроты, она всегда считала своими. С донских ковыльных степей она шагнула в горнило войны в прямом смысле этого слова. О тяжелых боях, об умирающих на руках солдатах, о нелегкой судьбе медицинской сестры на передовой, − рассказывала Варвара Прокофьевна молодежи. Сама удивлялась, откуда брались тогда силы: раненых под огнем перевязывала, если была возможность перетаскивала их в воронки от снарядов, где было для них безопасней, а сама, не замечая свистящих пуль, бежала от одного к другому, чтобы помочь.

Фронтовые медсанбаты во время боев были переполнены, тяжелораненым чаще всего нужна была кровь. Варвара Прокофьевна всегда была незаменимым донором, у нее на глазах умирали от ран мужчины, много молодежи. Она никогда не задумывалась, может ли она сдавать кровь, хочет ли она ее сдавать, там, рядом с ранеными, срабатывало одно понятие − надо. Солдат Великой Отечественной войны, Комаристая Варвара Прокофьевна за спасенные жизни солдат была награждена значком «Донор СССР». Была она и начальником эвакогоспиталя. Сотни раненых отправляла в тыл, видела немало крови и смертей, честно выполняла свою работу на войне и казалось, ничему удивиться не может. Однако то, что раненые бойцы, едва поднявшись на ноги, просили не отправлять их в тыл, а отпустить на фронт, всегда приводило в смятение. Санинструктору Комаристой, по роду службы, часто приходилось быть под обстрелами, ее помощь бойцам была так необходима, что самой об опасности думать было некогда. Закончила войну Варвара Прокофьевна в городе Брно в Чехословакии.

Награждена:

Орденом «Красной Звезды»;орденом «Отечественной войны 2-й степени»; медалями «За отвагу»; «За боевые заслуги»; «За взятие Будапешта»; «За взятие Вены»; «За взятие Праги».

(1926 — 2007)

Июнь 1941 года. Восемь лет учебы позади. И вот война! К вечеру начали бомбить Минск- город ее детства, а через неделю в него вошли немецкие полчища. Начались черные дни оккупации: тюрьмы, виселицы, расстрелы. Немецкие репродукторы сутками вещали об «успехах» на Восточном фронте: взяты Ленинград, Сталинград, блокирована Москва, но в это никто не верил.

Ранней весной 1942 года она находилась в белорусской деревне Рашнево, в тех местах уже начали формироваться группы народных мстителей и она становится их связной. Было ей тогда неполных семнадцать лет. Вначале выполняла некоторые поручения: расклеивала листовки, распространяла среди населения воззвания подпольных организаций к белорусскому народу, ходила в немецкие гарнизоны, вела счет и местонахождение спрятанных лодок, чтобы оказывать помощь партизанам в переправе через реку. Немцы запрещали держать лодки у реки.

А в июле 1943 года она была зачислена в партизанский отряд имени Чапаева бригады имени Ворошилова, где людей разных возрастов, национальностей, профессий и образования, объединяло одно — защита своей Родины. Началась тяжела, суровая, порой невыносимая, партизанская жизнь. Бои, убитые и раненные, блокады, взрывы вражеских эшелонов, холод, голод, постоянный страх и желание жить. Память о своем первом боевом задании, она пронесла через всю жизнь. 3 августа 1943 год надо было взорвать большой участок железнодорожного полотна по направлению Полоцк — Воропаево. Базировались они тогда в Казьянских лесах. В ту ночь на всех железных дорогах Белоруссии гремели взрывы несколько часов подряд. В историю эта операция вошла под кодовым названием «рельсовая война». На задание выступили два боевых взвода и диверсионная группа под командованием комиссара отряда Рублевского Петра Егоровича. Шли всю ночь, в нескольких километрах от железной дороги остановились. Группа, куда входила и Лариса Владимировна, была разбита по два человека. Ее напарником был высокий, партизан по имени Митя. После короткого отдыха они приступили к изготовлению запалов. Так называли небольшой заряд в 400 граммов тола, 12 — 15 см бикфордова шнура, 2 см пенькового шнура — капсюля. Здесь еще раз обсудили все детали предстоящей операции и снова в путь. В полночь подрывники разошлись по намеченным участкам. Боевые взводы ушли на засады в предполагаемые места появления фашистов. Условный знак начала операции — зеленая ракета. В минуты ожидания даже природа работала на успех отряда: непроглядная темнота, тишина и очень теплая ночь. Все с нетерпением ждали сигнала. И вот на какое -то мгновение зеленая ракета осветила ночное небо. Собрав всю силу воли, она, ползком, на коленях, разгребала землю и закрепляла заряды, а напарник поджигал их. Среди ночной тишины в этот момент творилось что — то невероятное: взрывы, гул и свист летящих в воздух рельсов, световые вспышки и все это на большом расстоянии. А дальше бой! Немцы нарвались на партизанскую засаду. Но у каждого свой приказ, свое задание. После сбора в определенном месте, выяснили, что в группе жертв нет, были только раненные. Задание выполнено! И сразу же назад, подальше от железной дороги. За выполнение этого задания Лариса Владимировна Кибалова в числе других получила благодарность от командования. В конце августа 1943 года небольшая группа во главе с Г. В. Хохлачевым взяла направление в район г. Вильнюса и в Рудницкой пуще проложила первую партизанскую тропу. Это была первая разведка и первый пробный рейд по взрыву вражеских эшелонов в этом районе. С 23 августа по 2 сентября 1943 года группой было взорвано четыре эшелона. В середине сентября 1943 года Г.В. Хохлачев в одной из диверсий погиб. После его гибели, была сформирована диверсионная группа в составе А.К. Гремящева — командира, В. П. Герасименко — политрука, С. Попова, П. Спорного, Л.В. Савко( Кибаловой), С. Кочера, П.И. Лазовского, В.С. Борашкина, Уконяева, Матусевича. Где — то в последних числах сентября 1943 года, группа вышла на задание по взрыву вражеских эшелонов в районе Вильнюса. Это расстояние они должны были пройти за 5 -7 суток. Кроме оружия и боеприпасов все были нагружены толом до 16 кг.

Вышли утром с таким расчетом, чтобы партизанскую зону пройти днем, а последующий путь — только ночью. Вскоре выяснилось, что все дороги забиты фашистскими войсками, движущимися к лесному массиву. Это были немецкие карательные отряды, для разгрома партизан в районе Меделя. Так начиналась блокада. Все пути для партизан были закрыты, но задание должно было выполнено любой ценой. Теплилась одна надежда, на почти непроходимое болото, через которое они двинулись в кромешную тьму ночи, с риском провалиться в трясину. Как страшна и опасна эта мертвая зыбь!

(1928)

Земфира Петровна Евко родилась 30 июля 1928 года в г. Ростове на Дону. Уже третий год фашисты топтали советскую землю, мама умерла, а отец каждый день уезжал под Таганрог рыть окопы. Однажды, в Ростове, где они жили, высадился десант эсэсовцев. Немцы стали расстреливать на улице идущих с работы людей. Спасались ночью в окопе котельно – механического завода, где кроме них было еще четыре семьи. Немцы с их дома всех выкинули и устроили там свой штаб, стали жить у тети. В один из дней забежал к ним красноармеец и попросил спрятать его куда – нибудь, спрятали в шифоньер, а немцы пришли и расстреляли его у всех на глазах. Когда первый раз советские войска освободили город Ростов, отец отвез двух несовершеннолетних детей к своей матери в Воронежскую область, Хреновский район, село Леоновка и ушел на фронт. Земфире было 10, Александре- 12лет. После смерти бабушки, стало совсем тяжко. Девочки за еду нянчили детей, сажали картошку, пололи огороды, собирали колоски. Но все равно жили впроголодь.

В 1943 году, через Леоновку проходила передовая линия обороны. Шли кровопролитные бои, горела земля, неба от дыма было не видно. Убитых и раненых было так много, что казалось, ничего нет вокруг живого. Санитары не успевали выносить раненых, а они кричали, звали на помощь. И тогда подростки, в том числе и Земфира, которой исполнилось пятнадцать лет и чуть старше Александра, под вой свистящих пуль и разрывы снарядов начали помогать вытаскивать раненых для оказания первой помощи. Собирали и тащили их в любое укрытие : амбары, сараи, воронки от снарядов, чтобы спасти солдату жизнь. Старшая сестра Земфиры Александра, попросилась у начальника армейского полевого госпиталя 1597 при воинской части 32436 майора медицинской службы Дзенжа, взять ее на работу в госпиталь. Сестру взяли, а Земфира, узнав об этом, кинулась в ноги начальнику госпиталя и умоляла взять и ее. Так она оказалась самой молодой санитаркой госпиталя. Присягу не принимала, но ходила в армейской форме и сапогах.

Полевой госпиталь все время двигался за передовой. Времени в сутках не хватало, если раненых собирали в сарай, его быстро чистили, стелили солому, а сверху брезенты, при необходимости ставили еще и палатки. Легкораненым, передвигающимся самостоятельно, оказывали первую помощь, кормили кашей или густым супом и они уходили с сопровождающим. А вот с тяжелоранеными было сложнее. Помнит Земфира, как притащили тяжелораненого майора, как пилили ему по − живому раздробленную ногу, как закончив перевязку, погрузили на машину, чтобы отправить в госпиталь. Немецкие самолеты налетели тучей, начали бомбить, машину и раненого разнесло на куски. Однажды, в конце дня, старшая медсестра подошла и сказала Земфире,- ты сегодня ничего не ела и дала ей паек. Вдруг раненый, лежавший с большой потерей крови, попросил есть, она не задумываясь покормила его своим пайком.

В редкие минута затишья, стирала бинты, помогала переносить и отправлять в тыловые госпитали раненых, мыла, чистила, убирала.

Фронт с боями двигался к Киеву. Сестру Александру тяжело контузило взрывом артиллерийского снаряда, за нею нужен был уход. Пришедший после тяжелого ранения с фронта отец, начал искать детей. Через военкомат Земфиру и ее сестру отозвали, как несовершеннолетних. Страшной бомбежкой провожал их последний госпитальный день на Украине. Теплушка возвращала их на Родину.

Награждена:

Орденом Отечественной войны 2 степени

Знаком «Фронтовик 1941 -1945 гг.»

Медалью Жукова

(1917)

Евдокия Назаровна Дубинская родилась в селе Кресты Ремонтненского района Ростовской области в 1917года. Замужество было поворотным моментом в ее жизни. Только неведомо откуда, по указанию чьего безжалостного перста это счастье, налаженный быт и душевный покой рухнули в один момент: умер муж, а затем и маленький сын. Надо было все пережить и найти в себе силы начать все заново. Перед войной от второго брака с Дубинским Андреем Федоровичем родился сын Анатолий на новом месте жительства в Зимовниковском районе.

Великая Отечественная война разделила мир на до и после. Все было как в кошмарном сне: нарочный, собиравший людей на площадь, выступление Юлии Михайловны Ларкиной и представителя района с призывом защитить Родину, вручение повесток с пятиминутным сбором и отправкой мужчин на фронт. Крик и плач жен и матерей не забыть никогда, сколько бы не прошло лет. Эвакуация из совхоза » Красный Чабан» в Ремонтненский район на возилке, запряженной быками, заняла три дня. Нарастающий гул со стороны Сальска преследовал и вызывал тревогу в сердце. Там уже шли бои. Миновав совхоз № 18, все чаще стали видеть машины с отступающими советскими солдатами, за ними спешила конница. 13 августа 1942 года в Кресты вошли немцы. Первый сгоревший от их рук дом, колонна с ревом пронесшихся мотоциклистов, брошенные ними листовки с призывом помогать немецкой армии, которая, по их словам даст хлеб и жизнь, грабежи обозников, проверка домовых книг в каждом доме вызвали у жителей сначала шок, а потом непреодолимое желание мстить, вредить и уничтожать врага. Новые хозяева, а они вели себя как хозяева, наглые, самонадеянные, сытые, не знавшие поражений, согнали на сход старых и малых, выбрали старостой 76 — летнего Пипенко, а полицаем безрукого Грищенко.

К рождеству, 25 декабря, немцы потребовали с населения молоко, яйца, масло, уток, гусей. Первый раз Евдокия Назаровна отнесла захватчикам хорошее молоко, а потом носила обрат с водой. Несла и дрожала от страха, немцы расстреливали людей за малейшую провинность, все знали об этом, но по — другому поступить не могла. А вот когда полицай принес ей повестку явиться в волость, испугалась не за себя, за сына, за родителей. Она была комсомолкой, в селе об этом знали. Разные мысли пронеслись ураганом. По дороге в жандармерию она думала о том, что комсомольский билет спрятала надежно, замуровала в кирпичную кладку, а на вопрос,- где муж? она ответит,- на фронте. Но полицай заговорил о другом. Ты должна завтра принести пять гусей,- я за тебя плетки получать не буду, не принесешь, расстреляю. Собравшись с духом, она ответила: «Расстреливайте, но гусей у меня нет». Позже, после освобождения района, у полицая были найдены списки шестидесяти человек, предназначенных к расстрелу, среди них была и фамилия Дубинской Евдокии Назаровны. Она четко помнит, как 23.12 1942 года всю ночь в панике отступали немцы, как грабили, забирая все до крошки. Первым фашистам, видимо удалось прорваться, а потом тех, кто сдавался — брали в плен, а кто отстреливался — убивали. В освобожденном селе Кресты в каждый из семисот дворов ставили постояльцами советских солдат на трехдневный отдых. В доме родителей Евдокии Назаровны было одиннадцать человек. Их накормили, чем могли, кураем затопили печь, нагрели воды и устроили баню. Как выяснилось не было ни одного человека без отметин войны. Все они прошли и не раз через госпитали и медсанбаты, возвращались и шли в атаки опять. Евдокия Назаровна хранит в своем семейном архиве фронтовое письмо мужа и как святыню свой комсомольский билет. Видно не зря она родилась в февральский день — День защитника Отчества.

(1923)

Евгения Михайловна Гречко родилась в х. Кучман Зимовниковского района. Пятеро детей, осталось с матерью, когда отца, Михаила Венедиктовича репрессировали в 1929 году, из лагерей он не вернулся. Мать умерла в 1930 . Троих детей: Раису и Евгению забрали в детский дом, который назывался «Детский годок», Пролетарского района, Азово — Черноморского края, а самую маленькую Анфису, взяла старшая сестра. Брат был на фронте с первых дней войны и пропал без вести. Восемь лет прожила Евгения Михайловна в сиротском доме, а потом, ее повзрослевшую, в 1938 году, направили в колхоз «Путь социализма», где она посещала школу до самого начала войны. Начавшаяся война, 22 июня 1941 года, была еще одним несчастьем для обездоленных детей. Евгения, в составе молодежи, рыла окопы в Романовке, была с колхозным скотом в 1942 году в звакуации в Западном Казахстане (Тайпатский район). Помнит она парторга Василия Трофимовича Рубцова, председателя Пономарева. Среди шести девочек, работавших в эвакуации наравне со взрослыми, была еще одна круглая сирота, Вера Зубова.

Родителей Веры репрессировали в 1937 году, как врагов народа по доносу. 1944 год, был годом возвращения, большого хозяйства, в родные места. Евгению Михайловну, в числе других молодых людей в морозные декабрьские дни, направляют в г. Шахты, в лаву добывать уголь, так нужный воюющей родине. Ей, чуть больше двадцати, она член женской бригады под руководством Клавдии Васильевны Блиновой. Физически было очень тяжело. Уголь в лаве взрывали, а девушки тяжелым молотом разбивали большие куски, чтобы они могли войти в вагонетки. Работа, не для девичьих рук, но выбора не было.

Однажды в лаве случился обвал: трещали и рушились опоры, сыпалась земля, стоял туман из пыли, нечем было дышать. Евгению привалило и если бы не маленькая еле блестевшая лампочка, которую увидел мастер, он бы ее не откопал и не вытащил. Когда привезли репатреированных, они заменили девушек в лаве, которых перевели работать на откатку вагонеток. Трудилась там Евгения Михайловна до 1947 года.