Рубрика: Россия

 

(1937)

Антонина Дмитриевна Дзюба родилась в г. Анапа Краснодарского края. В первый день, 22 июня 1941 года, начавшейся Великой Отечественной войны четверо детей и жена Феодосия Павловна, провожали отца и мужа на фронт. Тревога, хаос постоянные немецкие бомбежки и голодное существование заставили покинуть обжитое место в Анапе. Особенно ожесточенно бомбили немцы пристань, с которой шла отправка советских солдат на фронт. Беженцев из города, было великое множество. Их сначала грузили на машины, везли до Новороссийска, а там все перегружались в битком набитые теплушки, в которых с величайшим трудом добрались они до Зимовников, где жила мать отца. Поселились в землянке у бабушки, а вскоре у Феодосии Павловны родилась еще двойня, детей стало шестеро.

Жизнь в Зимовниках не показалась раем. Мать большого семейства работала в военном госпитале школы №1. Бабушка ушла от них жить к знакомой, слишком хлопотно было жить в таком беспокойном, требующем постоянного внимания, обществе. Теперь они жили сами. Жили трудно. Когда начали сильно бомбить Зимовники, мать была дома, чтобы не убили порознь детей в одном месте, а ее в другом. Когда в Зимовники вошли немцы, а было это под осень 1942 года, они заехали прямо во двор большой семьи Феодосии Павловны. По хозяйски разгрузились и стали жить в землянке, а мать с детьми в подвале. Немцы жили на широкую ногу, часто пировали, потом уехали. Однажды к ним во двор пришел человек в гражданском, он попросил его спрятать. Жил с ними в землянке, если бомбили прятались в подвал. Неожиданно в дом вошли немцы с автоматами, старших детей сняли с печки, грудничков взяли на руки мать и старшая сестра – всех выстроили в ряд. Задали только один вопрос: «Есть ли у вас партизаны?» Они в один голос,- нет. Кивком головы, немец задавший вопрос, приказал другому обыскать дом. Мать сказала детям,- Нам все. Тот вошел в дом, подошел к лежанке, где спрятался пришелец, посмотрел на него, вышел на улицу и на вопросительный взгляд старшего, ответил, — никого нет,- и ушли. Наверно спас Бог.

Бомбежки Зимовников не прекращались до самого освобождения поселка. Баба Анюта, соседка, на подвал положила рядно, а на него поставила маленький легкий стол. Немцы зашли сначала в дом, все там перевернули, потом убрали этот столик открыли подвал, а потом, увидев детей и мать, скомандовали- Выходи! Первой вышла мать с младенцами, а потом стали выходить все остальные. Немцы посмотрели в подвал, покачали головой и показали,- назад. А там, в большой бочке, сидел наш разведчик, забросанный тряпьем. Еще раз пронесло. Этот разведчик, уходя, сказал,- все, теперь немцев будем гнать отсюда. Война скоро закончится, если останусь жив найду вас и отблагодарю. Он переоделся в свою военную форму и ушел навсегда. Отец на фронте пропал без вести. Мать, Феодосия Павловна, долгие годы скиталась с детьми по чужим углам. А когда старшую Марию перевели работать стрелочницей на разъезд «Амта», там же им дали квартиру в ж/д казарме. Школа, куда пошли дети, была в хуторе Грушевка. Четыре километра туда и четыре обратно шли дети в разные смены: Зина в четвертый класс, а маленькая первоклассница Тоня, возвращалась со школы затемно. Она и сейчас помнит свою первую учительницу Ксению Андреевну умную, строгую и очень требовательную.

И только Алла училась в Зимовниках. Она одна из всех шестерых детей, смогла закончить десять классов, благодаря денежной помощи государства за без вести пропавшего отца. И только спустя три года, квартира данная железнодорожной администрацией в Зимовниках, собрала большую, дружную, пережившую все тяготы войны семью, за одним столом.

(1919 — 2005)

Вера Петровна Остроухова родилась в х. Грушевка, Зимовниковского района Ростовской области. 1942 военный год стал для нее новым этапом в жизни. Директор школы № 1 Петр Андреевич Демин вручил ей, старшей пионервожатой, повестку из военкомата. Спешным порядком, пешком пошла она в хутор Грушевку, хотелось увидеть родных, сказать об уходе на фронт, проститься и в тот же день, прошагав двенадцать километров, вернулась в Зимовники. Утром следующего дня, она была в военкомате готовая, как и другие 16 девушек того призыва, к отправке на фронт. По дороге из Батайска в Ростов они попали под бомбежку, таким было первое боевое крещение. А потом были пятимесячные курсы обучения почтовому делу в г. Тбилиси. Дорога на фронт прошла через Москву, где она была определена в часть № 20779 Главного Управления почты. Тут она приняла присягу и надела солдатские сапоги. В первом эшелоне почтовой бригады резерва Главного Командования, куда она была переведена, было пять батальонов с 11 по 15, которые они- начальник Иващенко П. И., старший приемщик Небогатых А.Г. и она, младший приемщик, Котова В.П., обслуживали до конца войны. На месте младшего приемщика бригады она была третьей, две девушки, служившие до нее, погибли. Надо было всегда вовремя произвести обмен почты, распределить ее по батальонам, подготовить корреспонденцию к отправке. На машине, которой развозили они с водителем почту от батальона к батальону, не было живого места от повреждений осколками. Во время бомбежек и артобстрелов, машина была единственной защитой для них с водителем. Под ней спасались и пережидали, закрыв голову руками, смертоносный смерчь, немецких авианалетов.

Почтовая служба двигалась за фронтом. Однажды, только переехав на новое место дислокации, все обратили внимание на огромное, красивое поле с тяжелым спелым пшеничным колосом. И вдруг налетели немецкие самолеты, началась страшная бомбежка. Все гудело, земля дрожала от взрывов, столбы земли то тут, то там поднимались к небу, сердце от страха готово было выскочить из груди, казалось этому аду не будет конца. А когда все стихло, воронки, убитые солдаты, горящие машины и черный вспаханный снарядами массив поля с редкими изломанными колосьями лежал перед ними. » Убитое» поле, страдало как и люди.

В самом конце войны, в Кенигсберге, часть 20779 по приказу командования очень быстро свернула свое хозяйство и двинулась дальше. В пустующем доме, где они останавливались, она в спешке оставила свой маленький чемоданчик, главной ценностью которого, были письма из дома. Прошло две недели и она узнала, что на прежнее место расположения части идет машина. Она попросила командира взять ее, объяснив все как есть. В брошенный жильцами дом, к тому времени, вернулись хозяева. Вышедшей к ним опрятно одетой немке, командир как мог объяснил, что девушка оставила здесь свой маленький чемоданчик. Женщина закивала, показывая тем самым, что она понимает, о чем идет речь и показала на этот чемоданчик, который стоял на том же месте, где она его и оставила. Хозяйка тут же вышла на минуту и вернулась с подносом, на котором стояли три чашечки с кофе. Жестами и словами она просила взять угощение. Но командир отказался. И тогда немка отпила из каждой чашки по глотку, показывая тем самым, что кофе не отравлен. Наши путники в знак вежливости все- таки пригубили его и уехали. С грустью вспоминала Вера Петровна о том, что нередки были случаи, когда почту отдавать было некому — погибшие писем не читали. Закончила она войну в Кенигсберге на реке Темплин в 1945 году. Родина по достоинству наградила ее многими боевыми медалями в том числе, приказом 3 штурмовой инженерно — саперной бригады и медалью «За боевые заслуги».

(1924)

Варвара Тимофеевна Крахмальцева родилась в поселке Касторное на Дону. Восемнадцатилетней девушкой после освобождения поселка Зимовники8 января 1943 года райвоенкоматом она была призвана на фронт. Через разрушенный до основания, но освобожденный Сталинград, до Белоруссии прошла ее фронтовая дорога. Родину защищал каждый, как мог. Солдаты ходили в атаку, врачи не отходили от операционных столов, медицинские сестры выхаживали раненых, возвращая их в строй, а Варвара Тимофеевна служила в гужтранспортной роте 1-го Белорусского фронта.

Гомель остался в ее памяти как зарубка, где впервые пришлось пережить и ужас бомбежек, и ответственность за целостность перевозимых грузов, и потери боевых товарищей. Немцы превратили этот Белорусский город в мощный оборонительный узел. На подступах к нему противник построил укрепления, сосредоточил большое количество артиллерии. Больше двух лет Гомель находился в оккупации немецко − фашистских войск. В ходе боев за город все средства подвоза снарядов были использованы сполна, в том числе и гужевой. Машин не хватало, поэтому длинные вереницы повозок везли и везли военные грузы днем и ночью с железнодорожных станций к складам, ближе к фронту. Люди делали свое дело трудное и опасное часто под непрерывными бомбежками и артиллерийскими обстрелами. После жестоких боев за Гомель перед глазами предстала страшная картина: обезлюдевшие, обгоревшие здания, хаос развалин, пепелища. Все мосты уничтожены. Невозможно было поверить, что когда -то это был полнокровный цветущий город. Приходилось Варваре Тимофеевне Крахмальцевой управлять лошадьми, носить тяжелые ящики со снарядами, вязать варежки для солдат, помогать санитарам в разгрузке машин с ранеными, перевязывать и кормить их, заниматься ремонтом одежды, стирать бинты, носить воду и многое другое.1−й Белорусский фронт, участвовал в наступлении на Берлин. В составе фронта мизерной, но необходимой частью была гужтранспортная рота, которую Варвара Тимофеевна считает и сейчас, спустя десятки лет, своей родной. Победная дорога домой лежала через поверженный Берлин. С балконов и крыш, с подоконников и карнизов свисали мятые белые простыни и полотенца, разорванные ночные рубашки, скатерти и детские пеленки, говорящие о капитуляции. В конце войны обреченные на гибель гитлеровцы разрушали собственные мосты, выводили из строя канализацию и водопровод, взрывали электростанции, сточными водами затопили берлинское метро с десятками тысяч своих жителей. Тяжело Варваре Тимофеевне Крахмальцевой вспоминать, что и после Победы в 1945 году еще гибли и гибли наши солдаты.

Награждена:

Орденом Отечественной войны 2 степени

Знаком» Фронтовик 1941− 1945 гг.»

(1924−2011)

Варвара Прокофьевна Комаристая родилась в поселке Касторное на Дону Ростовской области.2-й Украинский фронт, 38 -ю армию, 180−ю стрелковую дивизию, 21 стрелковый полк, где она была санинструктором 21 санроты, она всегда считала своими. С донских ковыльных степей она шагнула в горнило войны в прямом смысле этого слова. О тяжелых боях, об умирающих на руках солдатах, о нелегкой судьбе медицинской сестры на передовой, − рассказывала Варвара Прокофьевна молодежи. Сама удивлялась, откуда брались тогда силы: раненых под огнем перевязывала, если была возможность перетаскивала их в воронки от снарядов, где было для них безопасней, а сама, не замечая свистящих пуль, бежала от одного к другому, чтобы помочь.

Фронтовые медсанбаты во время боев были переполнены, тяжелораненым чаще всего нужна была кровь. Варвара Прокофьевна всегда была незаменимым донором, у нее на глазах умирали от ран мужчины, много молодежи. Она никогда не задумывалась, может ли она сдавать кровь, хочет ли она ее сдавать, там, рядом с ранеными, срабатывало одно понятие − надо. Солдат Великой Отечественной войны, Комаристая Варвара Прокофьевна за спасенные жизни солдат была награждена значком «Донор СССР». Была она и начальником эвакогоспиталя. Сотни раненых отправляла в тыл, видела немало крови и смертей, честно выполняла свою работу на войне и казалось, ничему удивиться не может. Однако то, что раненые бойцы, едва поднявшись на ноги, просили не отправлять их в тыл, а отпустить на фронт, всегда приводило в смятение. Санинструктору Комаристой, по роду службы, часто приходилось быть под обстрелами, ее помощь бойцам была так необходима, что самой об опасности думать было некогда. Закончила войну Варвара Прокофьевна в городе Брно в Чехословакии.

Награждена:

Орденом «Красной Звезды»;орденом «Отечественной войны 2-й степени»; медалями «За отвагу»; «За боевые заслуги»; «За взятие Будапешта»; «За взятие Вены»; «За взятие Праги».

(1926 — 2007)

Июнь 1941 года. Восемь лет учебы позади. И вот война! К вечеру начали бомбить Минск- город ее детства, а через неделю в него вошли немецкие полчища. Начались черные дни оккупации: тюрьмы, виселицы, расстрелы. Немецкие репродукторы сутками вещали об «успехах» на Восточном фронте: взяты Ленинград, Сталинград, блокирована Москва, но в это никто не верил.

Ранней весной 1942 года она находилась в белорусской деревне Рашнево, в тех местах уже начали формироваться группы народных мстителей и она становится их связной. Было ей тогда неполных семнадцать лет. Вначале выполняла некоторые поручения: расклеивала листовки, распространяла среди населения воззвания подпольных организаций к белорусскому народу, ходила в немецкие гарнизоны, вела счет и местонахождение спрятанных лодок, чтобы оказывать помощь партизанам в переправе через реку. Немцы запрещали держать лодки у реки.

А в июле 1943 года она была зачислена в партизанский отряд имени Чапаева бригады имени Ворошилова, где людей разных возрастов, национальностей, профессий и образования, объединяло одно — защита своей Родины. Началась тяжела, суровая, порой невыносимая, партизанская жизнь. Бои, убитые и раненные, блокады, взрывы вражеских эшелонов, холод, голод, постоянный страх и желание жить. Память о своем первом боевом задании, она пронесла через всю жизнь. 3 августа 1943 год надо было взорвать большой участок железнодорожного полотна по направлению Полоцк — Воропаево. Базировались они тогда в Казьянских лесах. В ту ночь на всех железных дорогах Белоруссии гремели взрывы несколько часов подряд. В историю эта операция вошла под кодовым названием «рельсовая война». На задание выступили два боевых взвода и диверсионная группа под командованием комиссара отряда Рублевского Петра Егоровича. Шли всю ночь, в нескольких километрах от железной дороги остановились. Группа, куда входила и Лариса Владимировна, была разбита по два человека. Ее напарником был высокий, партизан по имени Митя. После короткого отдыха они приступили к изготовлению запалов. Так называли небольшой заряд в 400 граммов тола, 12 — 15 см бикфордова шнура, 2 см пенькового шнура — капсюля. Здесь еще раз обсудили все детали предстоящей операции и снова в путь. В полночь подрывники разошлись по намеченным участкам. Боевые взводы ушли на засады в предполагаемые места появления фашистов. Условный знак начала операции — зеленая ракета. В минуты ожидания даже природа работала на успех отряда: непроглядная темнота, тишина и очень теплая ночь. Все с нетерпением ждали сигнала. И вот на какое -то мгновение зеленая ракета осветила ночное небо. Собрав всю силу воли, она, ползком, на коленях, разгребала землю и закрепляла заряды, а напарник поджигал их. Среди ночной тишины в этот момент творилось что — то невероятное: взрывы, гул и свист летящих в воздух рельсов, световые вспышки и все это на большом расстоянии. А дальше бой! Немцы нарвались на партизанскую засаду. Но у каждого свой приказ, свое задание. После сбора в определенном месте, выяснили, что в группе жертв нет, были только раненные. Задание выполнено! И сразу же назад, подальше от железной дороги. За выполнение этого задания Лариса Владимировна Кибалова в числе других получила благодарность от командования. В конце августа 1943 года небольшая группа во главе с Г. В. Хохлачевым взяла направление в район г. Вильнюса и в Рудницкой пуще проложила первую партизанскую тропу. Это была первая разведка и первый пробный рейд по взрыву вражеских эшелонов в этом районе. С 23 августа по 2 сентября 1943 года группой было взорвано четыре эшелона. В середине сентября 1943 года Г.В. Хохлачев в одной из диверсий погиб. После его гибели, была сформирована диверсионная группа в составе А.К. Гремящева — командира, В. П. Герасименко — политрука, С. Попова, П. Спорного, Л.В. Савко( Кибаловой), С. Кочера, П.И. Лазовского, В.С. Борашкина, Уконяева, Матусевича. Где — то в последних числах сентября 1943 года, группа вышла на задание по взрыву вражеских эшелонов в районе Вильнюса. Это расстояние они должны были пройти за 5 -7 суток. Кроме оружия и боеприпасов все были нагружены толом до 16 кг.

Вышли утром с таким расчетом, чтобы партизанскую зону пройти днем, а последующий путь — только ночью. Вскоре выяснилось, что все дороги забиты фашистскими войсками, движущимися к лесному массиву. Это были немецкие карательные отряды, для разгрома партизан в районе Меделя. Так начиналась блокада. Все пути для партизан были закрыты, но задание должно было выполнено любой ценой. Теплилась одна надежда, на почти непроходимое болото, через которое они двинулись в кромешную тьму ночи, с риском провалиться в трясину. Как страшна и опасна эта мертвая зыбь!

(1928)

Земфира Петровна Евко родилась 30 июля 1928 года в г. Ростове на Дону. Уже третий год фашисты топтали советскую землю, мама умерла, а отец каждый день уезжал под Таганрог рыть окопы. Однажды, в Ростове, где они жили, высадился десант эсэсовцев. Немцы стали расстреливать на улице идущих с работы людей. Спасались ночью в окопе котельно – механического завода, где кроме них было еще четыре семьи. Немцы с их дома всех выкинули и устроили там свой штаб, стали жить у тети. В один из дней забежал к ним красноармеец и попросил спрятать его куда – нибудь, спрятали в шифоньер, а немцы пришли и расстреляли его у всех на глазах. Когда первый раз советские войска освободили город Ростов, отец отвез двух несовершеннолетних детей к своей матери в Воронежскую область, Хреновский район, село Леоновка и ушел на фронт. Земфире было 10, Александре- 12лет. После смерти бабушки, стало совсем тяжко. Девочки за еду нянчили детей, сажали картошку, пололи огороды, собирали колоски. Но все равно жили впроголодь.

В 1943 году, через Леоновку проходила передовая линия обороны. Шли кровопролитные бои, горела земля, неба от дыма было не видно. Убитых и раненых было так много, что казалось, ничего нет вокруг живого. Санитары не успевали выносить раненых, а они кричали, звали на помощь. И тогда подростки, в том числе и Земфира, которой исполнилось пятнадцать лет и чуть старше Александра, под вой свистящих пуль и разрывы снарядов начали помогать вытаскивать раненых для оказания первой помощи. Собирали и тащили их в любое укрытие : амбары, сараи, воронки от снарядов, чтобы спасти солдату жизнь. Старшая сестра Земфиры Александра, попросилась у начальника армейского полевого госпиталя 1597 при воинской части 32436 майора медицинской службы Дзенжа, взять ее на работу в госпиталь. Сестру взяли, а Земфира, узнав об этом, кинулась в ноги начальнику госпиталя и умоляла взять и ее. Так она оказалась самой молодой санитаркой госпиталя. Присягу не принимала, но ходила в армейской форме и сапогах.

Полевой госпиталь все время двигался за передовой. Времени в сутках не хватало, если раненых собирали в сарай, его быстро чистили, стелили солому, а сверху брезенты, при необходимости ставили еще и палатки. Легкораненым, передвигающимся самостоятельно, оказывали первую помощь, кормили кашей или густым супом и они уходили с сопровождающим. А вот с тяжелоранеными было сложнее. Помнит Земфира, как притащили тяжелораненого майора, как пилили ему по − живому раздробленную ногу, как закончив перевязку, погрузили на машину, чтобы отправить в госпиталь. Немецкие самолеты налетели тучей, начали бомбить, машину и раненого разнесло на куски. Однажды, в конце дня, старшая медсестра подошла и сказала Земфире,- ты сегодня ничего не ела и дала ей паек. Вдруг раненый, лежавший с большой потерей крови, попросил есть, она не задумываясь покормила его своим пайком.

В редкие минута затишья, стирала бинты, помогала переносить и отправлять в тыловые госпитали раненых, мыла, чистила, убирала.

Фронт с боями двигался к Киеву. Сестру Александру тяжело контузило взрывом артиллерийского снаряда, за нею нужен был уход. Пришедший после тяжелого ранения с фронта отец, начал искать детей. Через военкомат Земфиру и ее сестру отозвали, как несовершеннолетних. Страшной бомбежкой провожал их последний госпитальный день на Украине. Теплушка возвращала их на Родину.

Награждена:

Орденом Отечественной войны 2 степени

Знаком «Фронтовик 1941 -1945 гг.»

Медалью Жукова

(1917)

Евдокия Назаровна Дубинская родилась в селе Кресты Ремонтненского района Ростовской области в 1917года. Замужество было поворотным моментом в ее жизни. Только неведомо откуда, по указанию чьего безжалостного перста это счастье, налаженный быт и душевный покой рухнули в один момент: умер муж, а затем и маленький сын. Надо было все пережить и найти в себе силы начать все заново. Перед войной от второго брака с Дубинским Андреем Федоровичем родился сын Анатолий на новом месте жительства в Зимовниковском районе.

Великая Отечественная война разделила мир на до и после. Все было как в кошмарном сне: нарочный, собиравший людей на площадь, выступление Юлии Михайловны Ларкиной и представителя района с призывом защитить Родину, вручение повесток с пятиминутным сбором и отправкой мужчин на фронт. Крик и плач жен и матерей не забыть никогда, сколько бы не прошло лет. Эвакуация из совхоза » Красный Чабан» в Ремонтненский район на возилке, запряженной быками, заняла три дня. Нарастающий гул со стороны Сальска преследовал и вызывал тревогу в сердце. Там уже шли бои. Миновав совхоз № 18, все чаще стали видеть машины с отступающими советскими солдатами, за ними спешила конница. 13 августа 1942 года в Кресты вошли немцы. Первый сгоревший от их рук дом, колонна с ревом пронесшихся мотоциклистов, брошенные ними листовки с призывом помогать немецкой армии, которая, по их словам даст хлеб и жизнь, грабежи обозников, проверка домовых книг в каждом доме вызвали у жителей сначала шок, а потом непреодолимое желание мстить, вредить и уничтожать врага. Новые хозяева, а они вели себя как хозяева, наглые, самонадеянные, сытые, не знавшие поражений, согнали на сход старых и малых, выбрали старостой 76 — летнего Пипенко, а полицаем безрукого Грищенко.

К рождеству, 25 декабря, немцы потребовали с населения молоко, яйца, масло, уток, гусей. Первый раз Евдокия Назаровна отнесла захватчикам хорошее молоко, а потом носила обрат с водой. Несла и дрожала от страха, немцы расстреливали людей за малейшую провинность, все знали об этом, но по — другому поступить не могла. А вот когда полицай принес ей повестку явиться в волость, испугалась не за себя, за сына, за родителей. Она была комсомолкой, в селе об этом знали. Разные мысли пронеслись ураганом. По дороге в жандармерию она думала о том, что комсомольский билет спрятала надежно, замуровала в кирпичную кладку, а на вопрос,- где муж? она ответит,- на фронте. Но полицай заговорил о другом. Ты должна завтра принести пять гусей,- я за тебя плетки получать не буду, не принесешь, расстреляю. Собравшись с духом, она ответила: «Расстреливайте, но гусей у меня нет». Позже, после освобождения района, у полицая были найдены списки шестидесяти человек, предназначенных к расстрелу, среди них была и фамилия Дубинской Евдокии Назаровны. Она четко помнит, как 23.12 1942 года всю ночь в панике отступали немцы, как грабили, забирая все до крошки. Первым фашистам, видимо удалось прорваться, а потом тех, кто сдавался — брали в плен, а кто отстреливался — убивали. В освобожденном селе Кресты в каждый из семисот дворов ставили постояльцами советских солдат на трехдневный отдых. В доме родителей Евдокии Назаровны было одиннадцать человек. Их накормили, чем могли, кураем затопили печь, нагрели воды и устроили баню. Как выяснилось не было ни одного человека без отметин войны. Все они прошли и не раз через госпитали и медсанбаты, возвращались и шли в атаки опять. Евдокия Назаровна хранит в своем семейном архиве фронтовое письмо мужа и как святыню свой комсомольский билет. Видно не зря она родилась в февральский день — День защитника Отчества.

(1923)

Евгения Михайловна Гречко родилась в х. Кучман Зимовниковского района. Пятеро детей, осталось с матерью, когда отца, Михаила Венедиктовича репрессировали в 1929 году, из лагерей он не вернулся. Мать умерла в 1930 . Троих детей: Раису и Евгению забрали в детский дом, который назывался «Детский годок», Пролетарского района, Азово — Черноморского края, а самую маленькую Анфису, взяла старшая сестра. Брат был на фронте с первых дней войны и пропал без вести. Восемь лет прожила Евгения Михайловна в сиротском доме, а потом, ее повзрослевшую, в 1938 году, направили в колхоз «Путь социализма», где она посещала школу до самого начала войны. Начавшаяся война, 22 июня 1941 года, была еще одним несчастьем для обездоленных детей. Евгения, в составе молодежи, рыла окопы в Романовке, была с колхозным скотом в 1942 году в звакуации в Западном Казахстане (Тайпатский район). Помнит она парторга Василия Трофимовича Рубцова, председателя Пономарева. Среди шести девочек, работавших в эвакуации наравне со взрослыми, была еще одна круглая сирота, Вера Зубова.

Родителей Веры репрессировали в 1937 году, как врагов народа по доносу. 1944 год, был годом возвращения, большого хозяйства, в родные места. Евгению Михайловну, в числе других молодых людей в морозные декабрьские дни, направляют в г. Шахты, в лаву добывать уголь, так нужный воюющей родине. Ей, чуть больше двадцати, она член женской бригады под руководством Клавдии Васильевны Блиновой. Физически было очень тяжело. Уголь в лаве взрывали, а девушки тяжелым молотом разбивали большие куски, чтобы они могли войти в вагонетки. Работа, не для девичьих рук, но выбора не было.

Однажды в лаве случился обвал: трещали и рушились опоры, сыпалась земля, стоял туман из пыли, нечем было дышать. Евгению привалило и если бы не маленькая еле блестевшая лампочка, которую увидел мастер, он бы ее не откопал и не вытащил. Когда привезли репатреированных, они заменили девушек в лаве, которых перевели работать на откатку вагонеток. Трудилась там Евгения Михайловна до 1947 года.

 (1935 — 2012)

Людмила Павловна Головина родилась 30 июля 1935 года. Отец в ее памяти остался, красивым, щедрым, любящим и добрым. Работал он токарем в организации » Макеев уголь» Зимовниковского района. Скитаясь по квартирам с семьей, мечтал о своем доме. В 1935 году по первому глубокому снегу на полозьях из больших бревен его друзья привезли из Дубовки в Зимовники лошадьми деревянный флигель и установили его недалеко от новой школы № 1. 9 июля 1941 года семья, в которой было трое детей, провожала отца на фронт. Они стояли с мамой и долго смотрели вслед уходящему поезду, который увозил отца навсегда. Спустя много лет они узнали, что этот поезд отправился в Тихорецк. Там формировалась 47- кавалерийская Кубанская дивизия, которой командовал генерал — майор А.Н. Сидельников. Вновь сформированная дивизия была отправлена на фронт в Белоруссию. Ока Иванович Городовиков получил личное указание И.В. Сталина на организацию рейда кавалерийских дивизий: 32 Крымской (кадровой), 43 Донской и 47 Кубанской в тыл Могилево — Смоленской группировки врага. 23 июля 1941 года, на рассвете, все три дивизии сходу форсировали реку Птичь в 10- 12 км от передовой и двинулись по лесным дорогам в направлении Глуска, Старых дорог, Осиповичей Бобруйска. Два письма получила Евдокия Александровна с детьми от мужа, одно с дороги, другое с фронта. На этом связь с ним прекратилась навсегда.

Людмила Павловна помнит, как летом 1942 года в центре Зимовников появился немецкий самолет и сбросил первые бомбы. Первую помощь раненым оказывала медсестра Ксения Никитична Дроздова (Коновалова), которая в августе 1942 года вступила в отряд Ефрема Феодосиевича Макарчука, командира 302 стрелковой дивизии, и со своим трехлетним сыном Женей прошла весь боевой путь, который закончился демобилизацией в декабре 1945 года, после победы над Японией. Немцы продолжали бомбить Зимовники. Однажды бомба попала в цистерну с бензином. Стали взрываться и другие цистерны. Пламя так полыхнуло над поселком, что казалось горело и небо. Было страшно, жарко и душно. Люди в ужасе бежали в степь. При налете бомбардировщиков вся семья пряталась в погребе. А потом Людмилу Павловну забрала тетя в х.»Красный Чабан», надеясь, что там будет тихо и спокойно, но ошиблась. Однажды, ко двору, в котором стала жить Людмила подъехала немецкая машина. Два немца с автоматами вошли в калитку. Один пошел в сарай. Он выгнал из сарая трех гусей и две овцы, а второй вошел в комнату и стал забирать все, что видел. Вдруг заблеяла овца, ягненок, спавший за печкой выскочил к ней. Людмила выскочила схватила ягненка и закричала: «Не дам!» Немец, не снимая автомата, выстрелил в нее и она упала.

Когда очнулась, немцев уже не было, к радости всех, пуля попала в дверной косяк. Ужас пережитый в «Красном Чабане «остался отметиной на всю жизнь. Немцы сбросили в колодец с питьевой водой раненых, но еще живых румынских солдат. Стон стоял душераздирающий, а потом заставили женщин и стариков этот колодец засыпать, а убитых на поле боя румын собрать и похоронить. Поздним зимним вечером было видно зарево вблизи горизонта со стороны Зимовников. Это бьют «Катюши»,- говорили старики. Когда освободили Зимовники, она вернулась домой. В школе №1 еще был госпиталь.

В ноябре 1943 года они узнали о без вести пропавшем отце и решили, раз не убит значит надо ждать. Чтобы как-то выжить с детьми и не умереть с голода Евдокия Александровна по направлению Районо уезжает работать учителем в Ильичевскую начальную школу. В этот период жизни Людмила Павловна вместе с хуторскими ребятами для колхоза собирала колоски и полола осот. Ребята научили ее аккуратно снимать с сусликов шкурки, а их мясо жарить на костре, собирали грибы, ели катран, степной чеснок, крапиву . Жить стало легче. Голод отступил.

После победы стали возвращаться с фронта солдаты. С обгоревшим до неузнаваемости лицом вернулся в х. Ильичев Николай Петрович Дроздов, Василий Токарев пришел без ноги, вернулся Василий Чалапов, дошедший до Берлина, потом его старший сын Иван. Дети Евдокии Александровны каждый вечер брались за руки и шли далеко по дороге встречать папу. Приходили вместо солдат похоронки или извещения, что пропал без вести.

В 1947 году Людмила Павловна училась в Зимовниковской школе №1. жила на квартире у двоюродного брата мамы Демина Петра Андреевича. Он был ранен на фронте, в школе преподавал математику, много лет был завучем. Директор Виталий Трофимович Федоров возрождал школу. Занятия шли, а после занятий и в выходные дни делали ремонт. Окна освобождали от самана, вставляли стекла, мыли их, белили стены. Рабочие очищали школьный двор от осколков, кирпича, битого стекла, гильз, военного грязного снаряжения: шинелей, фуфаек, одеял, грязных бинтов, сапог, ботинок, госпитального скарба. Людмила Павловна с разрешения директора школы стала помогать лаборанту биологического кабинета Людмиле Петровне Аносовой. Каждую субботу она шла к маме в х. Ильичев пешком, а в воскресенье возвращалась.

Летом 1948 года Людмила Павловна с мамой, сестрой и братом переехали в Зимовники. С величайшим трудом, в основном своими силами, они построили дом, учились, работали. Жизнь шла своим чередом.

 (1938)

Зима 1943 года, осталась в памяти Екатерины Тихоновны на всю оставшуюся жизнь. Немцы отступали. Разрывы снарядов, пожары во дворах и на улице, стрельба непрерывная и они вынуждены были найти убежище в хуторе Ленинский. Там, чужие люди их приняли и приютили в подвале полном людьми. В детской памяти Екатерины Тихоновны события военных лет, оставили особый след. Она помнит, как солдаты затаскивали в дом, где они жили в Зимовниках, пушку и били в окна прямой наводкой на х. Ленинский. Все Зимовники были изрыты окопами. Весной дети и подростки ходили по этим окопам собирали первые весенние цветочки.

Война откатилась на Запад, в поселке начались занятия в школе. Дети старались хорошо учиться, хоть и писали на газетах . Однако голод, как злая собака, не оставлял в покое, тащился следом из дня в день. Дети становились в ряд и передавали от одного к другому пососать кусочек макухи. У кого была корова, было и спасение, а у кого ее не было пухли от голода. Екатерина Тихоновна помнит семью Персияновых, у них было трое детей. Голодные дети, с потухшими глазами, нездоровым цветом лица, молчаливо и медленно двигались и только сердце матери знало, что они безумно хотят есть. Каждый день эти дети приходили к матери Екатерины Тихоновны, и та наливала им по кружечке молока и давала по гардальной лепешке, которые пекли из гардальной макухи размоченной в воде и обвалянные в житней муке. Они и выжили благодаря этому молоку.

Екатерина Тихоновна была меньшей из семерых детей, она родилась, когда ее маме было 45, а отцу 56 лет. Отец, работая в коммунхозе, получал 23 рубля, мать домохозяйка, поэтому училась Екатерина Тихоновна в техникуме на собственную стипендию, знала цену каждой копейке и верила, что трудности она преодолеет.